|
Он слышал поскрипывание старых бревен, ощущал движение летящего под парусом корабля — одновременно похожего и не похожего на все суда, которые ему доводилось встречать прежде. Ценой неимоверного усилия ему удалось приподнять голову и увидеть, что все его тело было туго связано тонкими белыми нитями. Нити — блестящие, мягкие, но ужасно крепкие — извивались на груди, пульсируя в такт биению его сердца, жадно припадали к шее и запястьям. Деврас понял, что они живые и одержимы одним желанием: утолить голод. Смотреть на них было противно, и он быстро отвел глаза, чтобы удостовериться в окружавшем его кошмаре. Червеобразные отростки покрывали всю поверхность стен, потолка и пола комнаты, в которой он находился, образуя спутанный колышущийся ковер. Бледные нити, обвившие его, тянулись к стенам. Он похолодел.
Неподалеку лежал Гроно — в сознании, но мертвенно-бледный, прикованный белыми волокнами к колоде, точно покойник на похоронных дрогах. В таком же положении находился и Уэйт-Базеф, с той лишь разницей, что у него во рту был кляп. Из четырех пленников одна только леди Каравайз оставалась несвязанной, хотя и выглядела не лучшим образом. Без шляпы, с рассыпанными в беспорядке по плечам длинными волосами. Кружевной воротник был весь изодран, на челюсти красовались безобразные кровоподтеки. Однако, несмотря на следы недавней проигранной схватки, девушка не утратила самообладания. Голова ее была с достоинством поднята, взгляд голубых глаз выражал ледяное презрение. Рядом с Каравайз стояли двое похитителей: прыщавый юнец с серьгами из красного стекла, подобранными в тон обтрепанному алому шелку, и бородатый капитан в желто-коричневом одеянии. Заметив, что Деврас пришел в себя, капитан обратился к пленникам с речью: — Вы, безусловно, уже задались вопросом, зачем вы здесь. — Говорил он по-лантийски с легким провинциальным акцентом и тоном великодушной снисходительности. — Что ж, ваша обеспокоенность вполне естественна, засим мы, так и быть, удовлетворим ваше любопытство. Да будет вам известно, что мы есть его величество Пустис Вурм-Диднис, а подле стоит наш возлюбленный сын и наследник принц Кроц Вурм-Диднис. Мы, прямые потомки величайших лордов Ланти-Юма, являемся ныне суверенами великого Джобааля, знаменитого Пругидовой Зеленой башней. Да-да, господа и вы, мадам, вы находитесь в руках особ королевских кровей. А потому чувствуйте себя как дома и ничего не бойтесь. — Королевских!.. Как же! — фыркнул разъяренный Гроно. — Пираты! Разбойники! Похитители! Ухватившись за седые волосы, принц Кроц приподнял голову камердинера и тряс ее до тех пор, пока не застучали зубы. — Побольше почтительности к его величеству, ты, дерьмо. — Ни за что! — огрызнулся бесстрашный Гроно. — Какой он монарх, когда его имя не упомянуто в «Королевской крови» Ворниво? И лордом Ланти-Юма в жизни не был: никакого Вурм-Дидниса в «Книге пэров» Пренна не числится. Обыкновенный хулиган, так же как и вы! Принц угрожающе зарычал и сжал кулаки. — Спокойно, принц, — улыбнулся своему вспыльчивому наследнику король Пустис. — Не ровен час, повредите товар, а это нам вовсе ни к чему. Впрочем, заблуждение лакея вполне простительно: откуда ему знать, что имя Вурм-Диднисов было вычеркнуто из «Книги пэров» врагами нашего рода? Выражение лиц пленников было, мягко говоря, скептическим. — Во времена великого моего предка лорда Янса Вурм-Дидниса и его славной дочери Джосквинилью Тигриное Сердце, — поведал его величество Вурм-Диднис, — лантийский люд пожелал, чтобы управление городом-государством перешло в руки нашей семьи. Так бы оно и случилось, не уговори тогдашний лантийский герцог Повон чародеев ордена прибегнуть к магии. Янс Вурм-Диднис при поддержке преданных ему сподвижников пробился в герцогский дворец, но столкнулся с черными колдовскими чарами. |
