- Поставьте гриф: "Совершенно секретно". Так...

Надеюсь, вы понимаете, мой мальчик, значение телеграммы, которую вы сейчас передали. Вы ведь умеете хранить военную тайну?..

Через полчаса текст телеграммы "главнаокра" - тарабарские сокращения стали прочно входить тогда в разговорный язык - лежал на столе члена Военно-революционного комитета Николая Крыленко. Это была, в сущности, не просьба о помощи, а крик отчаяния. Полковник был довольно точно осведомлен о том, что происходит в столице. И не строил себе никаких иллюзий.

Ленин, Дзержинский, Свердлов, Урицкий и другие руководители восстания проводили срочное совещание.

Крыленко тихо вошел, положил телеграмму перед Ильичом.

Ленин быстро пробежал ее глазами, потом прочитал вслух.

- Заметьте, товарищи: "Нет никаких гарантий, что не будет сделано попытки к захвату Временного правительства". Какой забавный оборот речи!.. Что верно, то верно: никаких гарантий нет...

...Штурм Зимнего был назначен на вечер. В последний раз Крыленко решил объехать район, где два-три часа спустя должны были развернуться бои, проверить расположение частей, увидеть не на карте, а наяву позиции армии, которая готовится к решающей атаке.

Обычно шумный и многолюдный в эти часы, город казался вымершим. На улицах не было ни души. Машина, в которой ехал Крыленко, одиноко чернела на пустынной глади широких набережных и проспектов.

Вот Литейный мост... Зимняя канавка... Мойка... Екатерининский канал... Конюшенный... Невский - до Адмиралтейства и Морского экипажа. Боевые части революционных войск вместе с красногвардейцами несли вахту на закрепленных за ними позициях, ожидая боевого сигнала. На Неве замерли военные корабли. Время от времени, разрезая тишину, по булыжникам Невского громыхали броневики да подтягивались к Зимнему трехдюймовки.

Наступила уже полная темнота, только Зимний дворец ослепительно сверкал огнями. Крыленко остановил машину на Миллионной улице - царский дворец выходил туда боковым фасадом. Неподалеку тихо разговаривали несколько человек. Крыленко узнал голос Чудновского, одного из руководителей штурма. Он окликнул его:

- Григорий, это ты?

- Крыленко?!

Мимо, тяжело стуча сапогами, пробежали трое солдат. Донеслись обрывки слов: "...ранили", "заявил, что будет стрелять..."

- Вот, прочитай, - сказал Чудновский и чиркнул спичкой. Стоявшие рядом красногвардейцы заслонили пламя от ветра. - Ультиматум... А вдруг обойдется без крови...

- "...Временное правительство объявляется низложенным, - читал Крыленко. - Вся власть переходит в руки Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Зимний дворец окружен революционными войсками. Орудия Петропавловской крепости и судов...

наведены на Зимний дворец... Именем Военно-революционного комитета предлагаем членам Временного правительства и вверенным ему войскам капитулировать...

Для ответа вам предоставляется двадцать минут..."

- Ультиматум послан? - спросил Крыленко.

- Нет еще... Подождем до без десяти минут семь...

- Кто передаст?

- Я сам, - ответил Чудновский.

Они обнялись. Крыленко пошел в направлении Главного штаба. Оттуда были хорошо видны поленницы дров вдоль Зимнего дворца - за ними прятались юнкера.

...Он был уже близко от Смольного, когда за спиной глухо раздались орудийные выстрелы.

Значит, ультиматум отклонен.

Начался штурм...

В актовом зале Смольного близился час открытия Второго съезда Советов.

Горели огромные белые люстры. На скамьях и стульях, в проходах, на подоконниках, на краю сцены - всюду сидели люди, представители рабочих и солдат многомиллионной России. В спертом воздухе висел синий табачный дым. То в одном, то в другом конце зала вспыхивали революционные песни.