Разговор с таинственным Алексеем Никитичем, похоже, восстановил пошатнувшееся деловое и уверенное состояние в толстом организаторе собачьих выставок… и собачьих боев под их прикрытием: он еще немного пошутил, перебираясь на темы, безопасные для него, но не возбуждающие меня.

Удостоверившись, что ничего интересного сказано больше не будет, я тихонько перемахнула через ограду парка и устремилась к себе домой — приводиться в божеский вид.

Теперь, когда мотивы, состав преступления и его участники были налицо, я стремительно разрабатывала план действий.

Адреналин плясал в крови, хотелось героически отразить нападение какого-нибудь насильника… Но я по-прежнему не понимала: зачем организаторам подпольных собачьих схваток понадобилось похищать семидесятилетнюю хозяйку Леонида-Лидера?

Глава 6

ОПАСНОСТЬ

«Божеский вид» занял около двух часов — сначала натиралась странной мазью без запаха, потом ждала, когда высохнет выстиранный в процеженной и отстоявшейся воде спортивный костюм.

Таким образом, из дома вышла около восьми вечера, когда уже начинало темнеть. Этот процесс ускорился с моим приездом на Шестую Дачную.

Когда я слезла с «шестерки» на Десятой, солнце зашло.

Алые облака медленно падали в горизонт. Дул пронизывающий ветер, но я не обращала на холод никакого внимания.

Предстояла крупная разборка. Толстый сказал: «…ребята всегда там» или что-то в этом роде. Сколько ребят, уточнить я не решилась; предположительно трое-пятеро — ни больше, ни меньше, чтобы ухаживать за четырьмя бойцовскими собаками и прятать их от глаз случайных прохожих. Ребята наверняка не дубовые.

Поэтому я прихватила с собой несколько действенных «штучек» из своего арсенала.

Впереди были три дороги, одна из которых уводила прямо в лес, «являющийся областным заповедником и охраняющийся законом о…», а другая — к частным домикам справа от заворачивающей трамвайной линии.

Никаких, особых примет я здесь не узрела, а потому отправилась по третьей — асфальтированной, прямо между заповедными и нормальными деревьями и кустами.

Мимо пронеслись несколько машин разного вида, ни одной дорогой, подходящей Алексею Никитичу как вожаку городской псиномафии. Я шла медленно и упорно, проникаясь светом полуполной луны, вслушиваясь в потрескивание раскачиваемых ветром ветвей, шелест листьев, негромкие перещебетывания птиц.

Мимо жужжали комары, изредка тыкаясь в меня, не чувствуя во мне ничего человеческого и облетая стороной. Я мысленно прониклась уважением к Ване и его поставщикам — не знаю, как на собак, но на насекомых антиперспирант явно действовал.

Внезапно увидела тропинку слева, уводящую в глубь леса. Пошла по ней, прислушиваясь. Миновала груды старого мусора по обе стороны от тропинки.

Неожиданно послышались далекие неразличимые крики. Переждав несколько секунд, я двинулась вперед убыстренным шагом.

Так и есть — где-то впереди и слева кричали, судя по почвенной дрожи, там бежала ватага человек в десять.

Я помчалась вперед, ветки хлестали по лицу и подставленным рукам, под ногами хрустел раздавленный сушняк.

Топот и крики внезапно стихли.