— Я не верю вам.

— Гм… — вежливо кивнула она, — надо что-нибудь придумать…

— Малыш, — оживший Лаки кивнул на Сергея.

— Спирт, повязку, — коротко ответил тот, наклоняясь к Сереже и исследуя рану. — Если в течение двух-трех часов не доставите его в клинику, он не будет жить.

— Двух так двух, — кивнула Булгакова. — Танюша, я ведь ОТПУСКАЮ тебя, ты можешь произвести обмен, когда доставишь нам пса и моего племянника!

Решайся быстрее!

— Я ничего не понимаю. Вы спутали все карты.

— Все очень просто. Мне пришлось скрыться, потому что они, эти двое, и вправду хотели составить мне конкуренцию, а ответить силой на силу я тогда не могла, резервы уже отошли. Но они действовали как последние идиоты.

Четыре выявленных убийства из шести, одно предотвращенное! Раскрытие собачьих загонов, о которых никто не подозревал восемь лет! Глупое насилие, — она внимательно заглянула мне в глаза, — открытие уголовного дела по факту «звериных убийств»! Они засветили сам способ, неумело использовали зверей, которых я тренировала многие годы… За это оба ответят! — Лицо у нее вдруг стало совсем как у той ласки — хищное, злое и страшное. Впрочем, морщины тут же разгладились, и Зинаида Андреевна снова превратилась в очаровательную печальную старушку, которую так хочется пожалеть…

— Ни к чему сейчас думать об этом. Если захочешь, мы сможем поговорить в более спокойной обстановке и прийти к соглашению, благодаря которому ты также будешь работать на нас… но это потом. Сейчас отвечай — поедешь?

— Поеду, Зинаида Андреевна. Вам привезти племянника?

— Привези, если сможешь. Умница, девочка. Не забудь тут же вколоть Леониду ампулу, что я тебе прислала. Михаил, — обратилась она к Мертвяку, — высади ее у Комсомольской. Таня, когда дойдешь до квартиры, вынь ключ из-под обшивки левого нижнего угла. В квартире есть погреб, вход туда в моей спальне, прямо под кроватью: отыщешь углубление и три раза последовательно нажмешь на него. Будь осторожна, у Алексея может быть оружие, он какой-никакой все-таки мужчина. Достань его, быть может, он знает, где мой пес.

— Я поняла, Зинаида Андреевна. Как Сережа?

— На операционный стол его, — ответил вспотевший Малыш, — переливание крови, капельница и стимуляторы. Тогда выживет.

— Гм… — вдруг вдохновилась Зинаида Андреевна. — А что, если отвезти его в… Да ты иди, Танюша, иди, мы уже подъехали.

— Оставьте себе Сережину рацию, я буду звонить по ней.

— Номер знаешь?

— Там написано.

Дверь открыли, вышвырнули меня. Я действительно стояла на Комсомольской, в двух шагах от перекрестка. Если идти дальше по линии, окажешься у Липок, а там совсем рядом булгаковская «сталинка».

Теперь, на свежем воздухе, ко мне возвращались чувства; хотелось выть, рвать и метать, кусать локти. И всю дорогу я думала, как обойти Зинаиду Андреевну, которая заранее просчитала все мои действия, а также действия двух десятков совершенно разных людей — действия, приведшие в конце концов к нужному ей результату.

— Сергей, — прошептала я, — Сергей! — Нет, слезы лить мне было некогда. Замок поддался под натиском ключа и моих остервенелых усилий. В спальне действительно была кровать, а под ней, естественно, нашлось углубление, которое немедленно подалось вниз, как только я три раза нажала. Открылся люк. В подвале было темно.