Раввин соединил руки Есфирь и Джованни и произнес несколько молитв на древнееврейском языке. Повернулся к Джованни и уже по‑итальянски сказал:

– По желанию Господа, Создателя мира, источника благодати, эти мужчина и женщина хотят друг друга и вступают в союз, чтобы стать единым целым. Господь желает разделить с ними, возлюбленными творениями, таинство своей любви и плодородия. Джованни, соединишься ли ты с Есфирь перед Всевышним, дабы исполнить Божественную волю?

Джованни помедлил несколько секунд, затем ответил по‑итальянски и по‑еврейски:

– Да.

Раввин повернулся к Есфирь и повторил вопрос. Та тоже ответила на двух языках:

– Да.

– Теперь вы муж и жена перед Богом и людьми. Да пребудет с вами Его милость во все дни вашей жизни, пусть она направляет вас в часы бедствий, и да снизойдет на вас Господня благодать.

Джованни повернулся к Есфирь. Она смотрела на него блестящими от слез глазами. Молодоженам казалось, что этот миг продлится вечно.

Пир длился добрых шесть часов. Зимнее солнце уже садилось, когда все встали из‑за стола и раввин покинул гостеприимных хозяев.

Сара тщательно и с любовью приготовила покои для первой брачной ночи. Есфирь попросила Джованни присоединиться к ней чуть позже, и потому он сидел с Елизаром в гостиной, пока за ним не пришла служанка. Затем Сара повела его в спальню. Жених с отчаянно бьющимся от волнения сердцем поднялся по ступеням и медленно вступил в комнату. Все было белым: шелковые простыни, одеяла из верблюжьих шкур, занавеси из хлопчатобумажной ткани. Танцующее пламя свечи с жасминовым ароматом освещало огромную кровать в центре комнаты. Есфирь лежала в постели, опираясь спиной на подушки. Ноги девушки были обнажены. Нижнюю часть живота скрывала набедренная повязка из золотистого шелка, а грудь пряталась под полупрозрачным красновато‑желтым покрывалом. Распущенные черные волосы были умащены душистым маслом. Небольшая вуаль прикрывала лоб и глаза девушки. Впервые Джованни мог восхититься красотой ее стройной фигуры во всех деталях. Мерцающее в отблесках свечи тело усыпали драгоценности. На левой лодыжке и правом запястье позвякивали изысканные серебряные браслеты тонкой работы. На правой лодыжке был тонкий красный шнурок из кожи, а шею в три ряда обвивало ожерелье из черного жемчуга. Пупок невесты украшал золотой скарабей, а длинные серьги из серебра с жемчугом касались плеч. Джованни долго смотрел на Есфирь, испытывая страстное желание и эстетическое наслаждение одновременно. Никогда еще его взор и душу не очаровывала столь совершенная красота. Юноша снял сандалии, развязал пояс, снял тунику и набедренную повязку. Обнаженный, он медленно шагнул к кровати. Его тело и волосы, также умащенные душистыми маслами, блестели и издавали дивное благоухание. Аромат роз и сирени от тела Эстер смешивался с запахом мускуса и амбры, который исходил от кожи Джованни. Молодожены долго ласкали друг друга, легкими прикосновениями исследуя каждую частичку тела партнера. Затем Джованни осторожно приподнял вуаль, скрывающую темные миндалевидные глаза возлюбленной. Прекрасные, они казались еще больше, чем обычно. Губы Есфирь были накрашены пунцовой помадой.

Жених и невеста, не произнося ни слова, обменялись долгим радостным и одновременно серьезным взглядом. Их уста слились в поцелуе, и тела наконец встретились.

Рано утром первый луч солнца, сопровождаемый призывом муэдзина, упал на постель, где лежали новобрачные, опустошенные и насытившиеся, утомленные и отдохнувшие.