Действительно, сигналы для отрядов хорайцев передавались отсюда. Однако сигнальщик был не один. И даже не пятеро их было.

Посреди каменной площадки стоял высокий четырехскатный шатер, над которым трепетал флаг Вагарана, и по меньшей мере тридцать солдат окружали его. Возле шатра Конан увидел фигуру высокого человека в белоснежной чалме — скрестив руки на груди, он внимательно следил за ходом сражения, развернувшегося в Ущелье.

Вот низкорослый, крепко сбитый воин в дорогих доспехах, стоящий на почетном месте — за правым плечом человека в чалме,— что-то сказал тому, и человек поднял руку. Тотчас находящийся на самом краю пропасти солдат из всех сил замахал ярко-алым полотнищем, и Конан заметил ответный сигнал на противоположном склоне Ущелья: сигнальщики передают приказы по цепочке!

Киммериец в бессильной ярости сжал зубы. Десять легко вооруженных всадников против тридцати отборных воинов неприятеля… Но кто бы мог подумать, что сам Хашид заберется на такую высоту, дабы лично руководить ходом битвы! Впрочем, на ловца и зверь бежит… Он быстро огляделся. Солнце светит в спину отряду, поэтому враг не сразу заметит незваных гостей. Но времени на раздумья нет. Медлить опасно. — Фарум,— тихо позвал Конан.

Невысокий смуглый воин, совсем еще мальчишка, но уже один из лучших лучников в армии Баруха; передал поводья своего жеребца товарищу и подошел к варвару. Тот указал на вражеский лагерь.

— Не высовывайся, засекут… Можешь попасть отсюда вон в того, в белой чалме, что стоит около входа в шатер?

Фарум пристально вгляделся в намеченную цель, потом покрутил поднятой над головой растопыренной пятерней («щупать ветер» — так это называется у лучников) и наконец медленно покачал головой.

— Не знаю, командир. Далеко, и ветер сильный, неровный. Однако попытаться можно.— Он поднял лук, достал из колчана стрелу, наложил на тетиву… но тут Конан остановил его:

— Погоди. Если ты промахнешься, то мы потеряем преимущество, и нам несдобровать. Хашида они будут защищать, как тигрица защищает свой выводок,— до последнего. А убить его необходимо, без своего предводителя войско вагаранцев станет уязвимым, как тот самый тигренок, лишившийся матери. Надо действовать иначе…

Конан помедлил. Десятеро против тридцати. На стороне противника — мощь и численность, но на стороне нападающих — внезапность и ловкость… Врешь, еще не известно, кому улыбнется удача…

Киммериец повернулся к замершим позади него воинам.

— Дозоры не выставлены, и нас пока не заметили. Значит, нападения отсюда вагаранцы не ждут,— отрывисто сообщил он.— Неожиданность и стремительность — вот наша единственная возможность… Не знаю, выживет ли кто-нибудь из нас, но знайте: судьба наших соратников в Завывающем Ущелье теперь всецело зависит только от вас… И если… В общем, по коням, и да помогут нам боги. Сначала идем кучно. Быстро, но по возможности бесшумно. Как только наше появление будет обнаружено, перестраиваемся и атакуем «трезубцем» — я в центре. И тогда шуму издавать как можно больше. В затяжные поединки с охраной не вступать, главная задача — пробиться к шатру; цели — белая чалма в первую очередь, богатые доспехи рядом с ней — во вторую. Фарум и Юзуф остаются здесь и, когда начнется заварушка, стреляют из луков по шатру. Стрел не жалеть, но целиться постарайтесь точно. Ясно? Тогда вперед.

Конан вытащил заветный двуручный меч и повторил тихо, себе под нос:

— Да поможет нам Кром…

Увы, появление крошечного отряда было обнаружено, едва тот ступил на площадку каменистого карниза. Охрана Хашида бдительно несла службу, и шорох камешков под копытами лошадей отряда вражеской армии сразу же привлек внимание часовых.