- Это вы так считаете. Пошарьте рукой под столиком для карт.

Я сделал, как он сказал, и нащупал под металлической скобой заряженный револьвер "смит-и-вессон" 38-го калибра.

- И это все?

- Пару секунд назад у вас вообще ничего не было. Осторожнее с ним, генерал. Он заряжен разрывными пулями. Там еще целая коробка в ящике стола. Одной такой штучки хватит, чтобы разнести в клочья двигатель автомобиля.

- Ив какой рекламной брошюре вы это вычитали?

- Уж поверьте мне. Все будет хорошо, я вам обещаю. Вы проживете долго и умрете богатым. А теперь возьмите штурвал, мне надо спуститься вниз.

Несмотря на явно хорошее настроение, он казался усталым и выглядел просто ужасно. Странно, но стоя здесь, в одиночестве, за штурвалом, среди тумана и дождя, я вдруг вспомнил, как впервые встретился с ним. Он казался таким замкнутым, самоуверенным, ни от кого не зависящим человеком. Или это только видимость?

Открылась дверь, и вошла сестра Клер. Она снова надела желтый прорезиненный плащ и зюйдвестку и принесла поднос с кофе и сандвичами, накрытый куском ткани вместо салфетки.

- Как раз то, что доктор прописал, - обрадованно заметил я.

Но она ничего не ответила мне и посмотрела в окно, за которым лил дождь.

- Далеко еще до устья?

- Десять или пятнадцать минут, и мы там. А где Тэрк?

- В своей каюте. Когда я проходила мимо, дверь была открыта. Он делал себе укол.

В ее голосе прозвучало беспокойство, и я сказал:

- Если это его поддержит, то очень хорошо. Вы говорили примерно то же самое, когда мы только начинали это дело, и убедились, что он прекрасно вел себя во всех переделках.

- Несомненно, - ответила она. - Вы оба держались на высоте.

- Тогда чем же мы разочаровали вас?

Она молча вышла, протиснувшись мимо вошедшего Тэрка.

- Судя по выражению вашего лица, здесь снова состоялся откровенный разговор со святой Иоанной?

- Что-то в этом роде.

Он был полон жизни, румянец снова вернулся на щеки. Потянувшись за сандвичем, спросил:

- А с чем они?

- С консервированной ветчиной.

Тэрк откусил сандвич и склонился над картой, но тут внезапно узкая протока, по которой мы шли, расширилась и наш катер попал в главное русло реки Хуфры, нас подхватило сильное течение, и мне стало трудно удерживать штурвал.

- Отсюда до устья, судя по всему, примерно с полмили, - прикинул по карте Тэрк, - поэтому сбавь немного ход, нам надо осмотреться.

Дождь по-прежнему лил как из ведра, на стремнине реки вода неслась с огромной скоростью, волны с глухим звуком бились о борт "Мери Грант".

Сестра Клер снова поднялась на палубу и присоединилась к нам.

- Что происходит? Мы уже дошли до устья?

- Вот-вот дойдем, герцогиня. Осталось чуть-чуть.

И вдруг завесу дождя словно отодвинули невидимой рукой, и нашему взору открылось устье реки - пустынное место, берега поросли камышом, а песчаные отмели, разбросанные в беспорядке, оставляли единственный проход к морю. Кроме нас, здесь не наблюдалось ничего живого, и Тэрк, дав волю чувствам, закричал:

- Ну, что я вам говорил, генерал? Все в порядке! Ну-ка дайте мне штурвал.

Он оттолкнул меня в сторону, схватил штурвал, дал полный газ, смеясь как сумасшедший.

Катер начал рассекать бурлящую воду.

Пулемет "Браунинг-30" имеет дальность стрельбы до двух миль, скорострельность - восемь выстрелов в секунду, и он не может стрелять одиночными выстрелами. Первая очередь прошла где-то около носа; "Мери Грант" резко накренилась. Тэрк выпустил из рук штурвал, сестру Клер бросило на палубу, а он во весь рост растянулся сверху. Я опустился на колено, и своевременно: всем нам следовало поберечься.