— Вот такой я чудак.

Миша развел пухлыми руками.

— Костик, извини… Ты не понимаешь простую вещь… Жить надо, чтобы жить! Это очень простая, но трудно понимаемая вещь. Жить, чтобы жить! И больше в этой пошлой истории нет никакого другого смысла! Ни-ка-ко-го!

Миша, грустно улыбаясь, посмотрел на дверь, ведущую в глубину его уютного дома. А Константин правой рукой откинул пиджак, взял с тахты пистолет и положил его на стол рядом с серебряным столовым ножом. На тяжелый стук пистолета обернулся Миша. Константин улыбнулся ему и взял со стола пистолет.

— Тебе проще. Тебе готовиться не надо. Ты всегда готов, как пионер.— Константин большим пальцем снял предохранитель. — Тебе не страшно. Счастливый…

Миша побледнел и схватился пухлой рукой за волосатую грудь.

— Костик… За что?… У меня же маленькие птички…

Молнией сверкнула золотая фикса.

— Значит, и ты не готов? О жизни хорошо рассуждать, когда смерть далеко… А она не далеко, Миша… Она всегда рядом. Именно в этом смысл всей пошлой истории, как ты выразился…

У Миши действительно прихватило сердце, теперь он морщился по-настоящему, жадно хватал воздух быстрыми глотками.

— Что ты хочешь? Что?

Константин поставил руку с пистолетом локтем на стол; направил черный ствол прямо в сморщенный розовый лоб:

— Кто приходил к оценщику?

Миша, закатив глаза, тоже смотрел на свой лоб.

— Ты не сделаешь этого… У меня маленькие птички…

Константин ответил устало:

— Ты меня знаешь, Миша.

Миша опустил голову.

— Я тебя очень хорошо знаю, Белый Медведь…

— Вот и ладушки, — подбодрил его Константин. — Говори.

Миша поднял глаза, искоса посмотрел на черный ствол.

— Положи его… Положи… Не могу…

— Боишься, — посочувствовал ему Константин.

— Боюсь… — нехотя признался Миша.

— А я тебя боюсь, Миша.

— Почему? — глядя на ствол, удивился Миша.

Константин положил пистолет и объяснил:

— Боюсь людей, у которых на сложные вопросы всегда имеется очень простой ответ. Ты страшный человек, Миша.

Миша глубоко вздохнул и виновато улыбнулся.

— У тебя нет детей… Это потому, что у тебя нет детей…

Константин помрачнел.

— Кто к вам приходил?

Миша с тоской посмотрел на свою пустую рюмку.

— Давай хоть выпьем… Сердце… Мне надо… Чуть— чуть…

Константин плеснул ему из узкой бутылки, потом себе, а потом мне. Миша потянулся к нему рюмкой чокнуться, но Константин быстро выпил и поставил свою пустую рюмку на стол. Миша мелкими глотками, как лекарство, осушил свою. Мне пить не хотелось. Мне было жалко Мишу. Константин, склонив голову, выжидательно смотрел на него. А Миша, массируя волосатую грудь, все не начинал говорить, оттягивал ответ.

— Боишься его? — тихо спросил Константин.

— А то, — вздохнул Миша.

Константин придвинул к себе пистолет.

— Он далеко, а я рядом.

Миша зло отпихнул от себя тарелку с балыком.

— Неужели ты сам не догадался, Костик?! Ты же такой умный мэн! Зачем ты меня пугаешь?

То, что произошло после этих слов, мне, признаюсь, не описать. Ну как описать флюиды догадок и ответов, мелькающие на обоих лицах, как описать диалог без слов, диалог одними красноречивыми взглядами, чуть заметной мимикой, все понимающими улыбками и удовлетворенными кивками? Их долгий безмолвный диалог закончился громким шлепком Константина по розовому махровому плечу Миши. Миша устало откинулся на стуле.