- Что тебе от меня надо? Сразу предупреждаю - крови не жди!

- "Чёрную Книгу"! - вызывающе произнесла Хайфиц. - Мне нужна "Чёрная Книга".

- Ты же в ней ни бельмеса не разберёшь, - усмехнулась Любка.

- Сейчас не разберу, а лет через десять-двадцать - когда компьютерные программы-дешифраторы достигнут совершенства - то думаю, что смогу понять всё до последнего слова.

"Только будешь ли ты лет через десять-двадцать?..", - усмехнулась про себя Любка.

- А если я принесу тебе "Книгу", что получу взамен? - тут же спросила она.

- Я передам лабораторию тебе в собственность вместе с этой усадьбой, со всем персоналом и средствами на оплату их деятельности на год вперёд. Более того, мы с Юрой тут же съедем и вряд ли когда вновь с тобой увидимся.

Любка прекрасно чувствовала подвох, но...

Но держалась, изображая заинтересованность от услышанного предложения - в конце концов, этот год ей совсем не нужен, в её планы не входит ждать целых семь месяцев.

- Ладно, я ухожу. Вернусь завтра с "Книгой", - сказала теперь уже настоящая ведьма и направилась к выходу из поместья.

* * *

Крупная сорока устало опустилась на придорожный указатель. До Хевиза оставалось меньше двадцати километров...

Рейсовый автобус из Будапешта, пыльно притормозив, съехал на обочину и остановился. Двери отворились, и кучка пассажиров, спрыгнув на травку, с удовольствием разминала затёкшие тела. Некоторые поспешили в сторону аккуратного домика с двумя дверями, кто-то закурил, отойдя поодаль, и только один мужчина в стареньких джинсах и видавшей виды футболке, задрав голову, рассматривал чёрно-белую птицу, уставившуюся на него блестящими кругляшками глаз и застывшую от удивления с разинутым клювом.

- Что, летать устала? - спросил он птицу.

- Мартов, ты откуда здесь взялся? - придя в себя, попыталась проговорить Любка, но...

- Не ругайся, стрекотунья, я всё равно тебя не понимаю, - тихо пробурчал Жорка и, глядя, как попутчики возвращаются в автобус, тоже поспешил занять своё место.

Обогнав "Икарус" у въезда в город, Любка быстро избавилась от обличья сороки и снова оказалась в дурацком и основательно помятом прикиде, да ещё и босиком.

Путешествуя небом, без документов и денег, она была лишена возможности сменить гардероб. Соваться в свои апартаменты ей было нельзя, да и после того, как Дортезин застрелил у неё в номере ищеек Гастропода, там всё было опечатано полицией, а её немногочисленные вещички давно перекочевали в участок. В гостиницу - где в номере Коркиной остался её паспорт - тоже соваться не было резона, пусть лежит документ в надёжном месте.

А если венгерские полицаи уже имеют на руках ориентировки на пропавшую Любочку, то в девочке-хипстёрше никто её не признает.

При воспоминании о Коркиной и девчонках стало тоскливо.

"Я обязательно вас вытащу...", - мысленно пообещала Любка, стоя на остановке автовокзала.

Наконец ярко-синяя гусеница автобуса доползла до конечной стоянки.

Вечерело, быстро остывающий пыльный асфальт уже не грел босые ступни.

Любка терпеливо дождалась, когда Жорик наденет на спину рюкзачок и пошагает по дороге, ведущей к центру курортного городка. Следуя сзади, она выжидала подходящий момент, стараясь остаться незамеченной. Следить за Мартовым пришлось недолго, выйдя на площадь, он уверенно направился к гостинице, в которой остановилась Коркина.

Когда до входа в отель оставалось порядка десяти метров, и поблизости не было ни души, Любочка осмелела и окликнула друга детства.