Действительно, «идейность» оставалась, пожалуй, характерной чертой обитательниц дорогих публичных домов Петербурга. В отличие от дешевых «билетных» девиц, они шли в бордели вполне сознательно и, как правило, добровольно, оценивая все опасности своей профессии, а следовательно, старались следить и за гигиеной, и за образом жизни. Может быть, отчасти благодаря этим качествам «служащих» несколько шикарных борделей города просуществовало довольно длительный период времени. Согласно данным обследования 1889 г., в Петербурге функционировало два публичных дома, зарегистрированных в 40 х гг. XIX в., 14 заведений были известны не менее 20 лет, 47 – не менее 10 лет.

Показательна в этом плане судьба публичного дома на Потемкинской улице, сумевшего удержаться «на плаву» даже в 1909 г., когда в Петербурге осталось всего 32 таких заведения с 322 девицами . Его обстановка почти дословно описана А. И. Куприным в повести «Штабс капитан Рыбников»: «Это учреждение было нечто среднее между дорогим публичным домом и роскошным клубом – с шикарным входом, с чучелом медведя в передней, с коврами, шелковыми занавесями, люстрами, с лакеями во фраках и перчатках. Сюда ездили мужчины заканчивать ночь после закрытия ресторанов. Здесь же играли в карты, держались дорогие вина и всегда был большой запас красивых, свежих женщин, которые часто менялись» . Именно этот контингент проституток мог обратиться в 1910 г. к Первому Всероссийскому съезду по борьбе с торгом женщинами с просьбой ввести обязательный осмотр посетителей публичных домов. «Идейные» проститутки стремились до минимума свести степень риска в своей профессии. Весьма показательно в этом плане их письмо в оргкомитет съезда: «Мы ведь тоже люди, здоровье нам дорого, и старость наша и без того не сладка. Посетители не лучше нас, участвуя в этом деле. Авось найдутся добрые люди, которые поймут, что губить нам в молодые годы свое здоровье тоже горько и обидно, что все только с одной стороны требуется, только с нас. Просим убедительно и об нас позаботиться» . Письмо подписали 63 поднадзорные «билетные» девицы, по видимому лишенные сентиментального подхода к своей профессии.

В целом же проститутки из дорогих и средней категории публичных домов склонны были к определенной восторженности, проявлявшейся прежде всего в «обожании» подруг. Такое поведение вообще характерно для заведений закрытого типа, где в тесном контакте живут молодые, сформировавшиеся люди: для кадетских корпусов, институтов благородных девиц, пансионов. Но если в последних «обожание» зачастую имело сексуальный подтекст, в публичных домах он полностью отсутствовал, о чем свидетельствуют образцы писем подруг проституток, собранных Б. И. Бентовиным. Нередко это были стихи, даже не столь уж неграмотные, пронизанные острым чувством одиночества:

«Когда будет свободное время

То взгляни ты тогда на листок

И припомни давно ль это было,

Как ходила ко мне в вечерок

Каждый день мы с тобою встречались.

Я была другом всегда для тебя

Но, поверь, не пройдет и недели,

Как забудешь ты скоро меня.

Хоть и мне то самой и придется

Видеть многие лица подчас,

Но, клянусь, я тебя не забуду

Вспоминать буду, верь мне, не раз.

Старый друг, ведь известно, что лучше

Будет нового друга всегда –

Так прошу тебя, Маня, припомни,

Ты в свободное время меня».

Бентовин Б. Торгующие телом. СПб., 1910, с. 128

Конечно, к такой форме выражения чувств способны более или менее образованные женщины.