|
В конце XIX в., в период расцвета бордельной торговли любовью, средний возраст «билетной» девушки в Петербурге равнялся 24 годам, на два года превышая средние показатели Российской империи. Среди обитательниц петербургских борделей более половины составляли женщины с залеченным сифилисом и иными венерическими заболеваниями, тогда как по России контингент бывших больных не превышал 40% . Правда, это вовсе не означало, что в Петербурге венерические болезни распространялись быстрее, чем в целом по России. Скорее подобная ситуация – результат хорошо поставленного в городе надзора. Одним словом, петербургская «билетная» проститутка на рубеже XIX–XX вв. – это женщина в возрасте 25 лет, провинциалка, проработавшая «жрицей любви» около 6–7 лет, как правило, один два раза перенесшая венерическое заболевание и получающая за свои разовые услуги в среднем от 30 коп. до 1 руб. 50 коп., в целом существо сентиментальное и истерическое, часто хроническая алкоголичка. «Билетные» девицы оказались вымирающим слоем в среде продажных женщин. К моменту свержения царизма публичных домов в Петербурге, к тому времени уже Петрограде, практически не осталось. Они исчезли под давлением сторонников аболиционизма, что, однако, вовсе не означало спад торговли любовью в городе к 1917 г. Проституция просто приобрела несколько иные формы, которые тоже имеют свою историю.
Свободные диктериады российской столицы
Почти одновременно с возникновением легальных публичных домов в Петербурге официально стал развиваться промысел проституток одиночек, или так называемых «бланковых». Первоначальные иллюзорные представления графа Л. А. Перовского о возможности сосредоточить всех проституток в борделях разрушились очень быстро. В 1852 г. Министерство внутренних дел вынуждено было создать комиссию по надзору за бродяжничающими женщинами. В ее функции входила задача выявления особ, которые «…промышляют развратом, но не имеют медицинских билетов и, следовательно, не подчиняются правилам надзора» . Выявленных комиссией нелегальных проституток – их оказалось около 200 – поставили на учет во Врачебно полицейский комитет Санкт Петербурга. В 1854 г. одиночки составляли уже более одной трети продажных особ города, а в 1864 г. – свыше 60%. Неуклонно росло и их абсолютное число: в 1854 г. – 407 проституток одиночек, в 1864 г. – 1067 . Не случайно в 1861 г. Правила для содержательниц борделей и их обитательниц были дополнены пунктами о квартирах и домах свиданий и о нормах поведения «свободных» девиц. Им, в частности, строго воспрещалось более двух «вместе появляться на улицах», регламентировался «неразительный» стиль одежды, а также предписывалось «употреблять в возможно меньшем количестве белила и румяна, равно пахучие помаду, масла, мази». Четко оговаривались в Правилах 1861 г. и те места, где запрещено было появляться публичным женщинам: это Пассаж, Невский, Литейный, Владимирский и Вознесенский проспекты, Гороховая, Большая и Малая Морские улицы .
В 50–70 х гг. зарегистрированные проститутки одиночки были, пожалуй, низшей категорией продажных женщин Петербурга. Уже в 1852 г. чиновники Врачебно полицейского комитета отмечали, что эти особы «…большей частью не имеют постоянного пристанища, а шатаются по кабакам, харчевням и тому подобным местам и сообщают заразу преимущественно солдатам и простолюдинам» . На регистрацию во Врачебно полицейский комитет их в основном приводили насильно в результате облав. Делать это было довольно просто. Стиль ночного поведения основной массы петербуржцев в то время оставался довольно размеренным. А. Ф. Кони вспоминал: «Жизнь общества и разных учреждений начинается и заканчивается раньше, чем теперь (в 20 х гг. XX в. – Н.Л.)… Уличная жизнь тоже затихает рано, и ночью на улицах слышится звук сторожевых трещоток дворников» . |
