-- Да, я слышала,-- перебила Рыжая.-- Монах не хотел, чтобы ее
погребали по-христиански. Но господин кюре ответил, что вечная жизнь
уготована всем. Я стояла рядом... Ну, уж философ-то мог бы сюда прийти.
Но тут Розали заставила их умолкнуть.
-- Эге, глядите, вот и философ! -- прошептала она. Действительно, в эту
минуту на кладбище входил Жанберна. Он прямо зашагал к группе, стоявшей
вокруг могилы. Он шел всегдашней своей молодцеватой, такой гибкой,
совершенно беззвучной походкой. Подойдя же, остановился позади брата
Арканжиа и несколько мгновений, казалось, впивался глазами ему в затылок.
Потом, пока аббат Муре заканчивал свои молитвы, преспокойно достал из
кармана нож, раскрыл его и одним ударом отсек монаху правое ухо.
1 "В землю свою возвращается, откуда был, и дух отходит к
богу, который дал его" (лат.).
2 Да почиет в мире (лат.).
Никто не успел вмешаться. Брат Арканжиа взвыл.
-- Левое в другой раз,-- невозмутимо сказал Жанберна и бросил ухо на
землю.
И ушел. Все до того остолбенели, что даже не стали преследовать его.
Брат Арканжиа бессильно опустился на кучу свежей земли, вырытой из могилы,
свернул свой платок жгутом и приложил к ране. Один из четырех крестьян,
несших гроб, хотел отвести его домой. Но монах жестом отказался. Он остался
на месте и угрюмо ждал минуты, когда Альбину опустят в могилу.
-- Ну, вот и наш черед! -- с легким вздохом сказала Розали.
Между тем аббат Муре замешкался у могилы, глядя, как носильщики
обвязывают гроб Альбины веревками, чтобы спустить его без толчка. Колокол
все звонил. Но Тэза, должно быть, устала, ибо удары падали вразброд, точно
раздраженные продолжительностью обряда. Солнце уже пригревало сильнее. Тень
от "Пустынника" медленно двигалась по поникшим могильным травам. Аббат Муре
отступил, чтобы не мешать могильщикам, и взгляд его упал на мраморное
надгробие аббата Каффена, священника, некогда любившего и теперь мирно
покоившегося под дикими цветами.
Вдруг, как раз в то время, когда гроб на поскрипывавших узлами веревках
опускался в могилу, со скотного двора за стеною донесся ужасающий шум.
Заблеяла коза, захлопали крыльями, защелкали клювами утки, гуси и индюшки.
Как по команде, заклохтали куры, точно все сразу снесли по яйцу. Рыжий петух
Александр испустил трубный звук. Стало даже слышно, как прыгали кролики,
сотрясая доски своих клеток. И, покрывая всю эту шумную многоголосицу
населения скотного двора, раскатился звонкий девичий смех. Послышался шелест
юбок, и внезапно показалась Дезире, вся растрепанная, с голыми по локоть
руками, с раскрасневшимся, торжествующим лицом. Она стояла, опершись локтями
о верхний край стены:
должно быть, влезла на навозную кучу. |