Эмиль Золя. Проступок аббата Муре
Ругон-Маккары - 5
КНИГА ПЕРВАЯ
I
Дошла Тэза и приставила щетку и метелочку к алтарю. Она замешкалась,
делая приготовления к большой полугодовой стирке, и теперь ковыляла через
всю церковь, торопясь прозвонить "Angelus" \ В спешке она хромала больше,
чем обычно, и задевала за скамьи. Около исповедальни с потолка спускалась
веревка, ничем не обернутая, истрепанная, с толстым узлом на конце,
захватанным руками и засаленным. Тэза повисла на ней всей своей тяжестью,
дернула раз, другой, а потом стала мерно раскачиваться, путаясь ногами в
юбках. Чепец у нее сбился на сторону, широкое лицо налилось кровью.
На ходу поправив чепец, Тэза, тяжело дыша, возвратилась к алтарю и
принялась перед ним мести. Пыль ежедневно скапливалась тут -- в расщелинах
плохо сколоченных досок помоста. Щетка шарила по углам и точно сама
раздраженно ворчала. Затем Тэза приподняла покров с престола и даже
рассердилась, увидев, что верхняя напрестольная пелена, и без того
заштопанная в двадцати местах, снова прорвалась от ветхости в самой
середине; сквозь дыру виднелась сложенная вдвое нижняя пелена, до такой
степени редкая и прозрачная, что через нее просвечивал освященный камень,
вставленный в престол из раскрашенного дерева. Она обмахнула метелочкой эти
порыжевшие от времени пелены и с силой провела ею вдоль ступени, на которую
раньше составила футляры с престола. И, наконец, взобравшись на стул, сняла
с креста и двух подсвечников желтые чехлы из бумажной ткани. Медь вся была
покрыта какими-то тусклыми пятнами.
-- Да, их давно пора вычистить,-- пробормотала вполголоса Тэза.--
Ладно, потру как-нибудь красной глиной.
' "Ангел" (лат.)-- начальные слова молитвы в честь богородицы; перезвон
колоколов.
Тяжело припадая на одну ногу так, что гудели плиты, она побежала в
ризницу за требником. Не раскрывая книги, она положила ее на аналой, рядом с
"Апостолом", обрезом внутрь. Потом зажгла две восковые свечи. Унося щетку,
Тэза огляделась вокруг, желая удостовериться, что хозяйство господа бога в
полном порядке. Церковь спала; только веревка возле исповедальни все еще
раскачивалась от сводов к полу медленно и плавно.
Аббат Муре только что сошел в ризницу, маленькую холодную комнату,
отделенную от столовой одним коридором.
-- Доброе утро, господин кюре,-- сказала Тэза, ставя в угол метлу.--
Нынче вы что-то лентяя задали! Знаете, ведь уже четверть седьмого.
И, не давая молодому улыбавшемуся священнику ответить, продолжала:
-- Вас стоит пожурить. Пелена опять разорвалась. Куда это годится? У
нас только одна на смену: я уж третий день глаза себе порчу, все штопаю
ее... Так вы, чего доброго, оставите бедного господа нашего Иисуса Христа и
вовсе голым!
Аббат Муре, не переставая улыбаться, весело проговорил:
-- Иисусу Христу не надобно столько покровов, моя добрая Тэза! Любите
его, и ему будет тепло: наша любовь согревает его лучше всяких покровов.
|
