— Не кажется ли вам, что вы жадничаете, оберегая свое счастье исключительно для себя, когда весь остальной мир изголодался по тому, чего у вас в избытке.

— Неужели весь остальной мир такой? Откуда мне знать? Все, что известно мне, — нам было очень хорошо. Конечно, у нас есть свои маленькие проблемы. Но ваше присутствие превращает их в огромные, почти непреодолимые. Вы посеяли в нашу жизнь семя недовольства собой и своим окружением. О сэр Джон! Уезжайте, и, может быть, нам еще удастся вернуться к прежнему состоянию.

— А если я откажусь? — неожиданно резко спросил сэр Джон.

— Почему вы должны отказаться? — Энн уже не просила, она вступила с ним в борьбу. — Что мы для вас? Я не хочу обманывать себя, сэр Джон, и не мечтаю о сказочных событиях, как Майра. Я знаю, что интерес, который мы представляем для вас, не более чем мимолетное покровительство и расположение богатого и важного господина по отношению к причудливому зрелищу, которое нечаянно встретилось на его пути. Что может быть общего у сэра Джона Мелтона с врачом из небольшой деревни, не знаменитым и даже не разбогатевшим на своем поприще? Что может быть общего у сэра Джона Мелтона с двумя полуобразованными девушками из глухой провинции, не читавшими книг, которые читал он, не знакомыми с людьми, с которыми знаком он, не имевшими даже представления обо всех его интересах и делах? Нет, сэр Джон, можете дурачить других, меня вы не одурачите. Как только этот отдых, который пополнит ваши силы, этот спокойный оазис в деловой жизни начнет вам надоедать, вы уедете. Разумеется, вы будете великодушны и хорошо заплатите, в этом я не сомневаюсь: эти деньги значат для вас столько же, сколько цена за место в театре. Вы уже посмотрели спектакль, и этого достаточно. Вряд ли вас беспокоит то, что вы оставляете опустевшее место в чьей-то жизни, или пепел в чьем-то глупом и впечатлительном сердце, или атмосферу сомнений и уныния, которая еще долго не будет развеяна, когда вы уже забудете эту каникулярную интерлюдию.

И снова Энн говорила страстно, но слез не было.

— Да, вы не боитесь сказать то, что думаете, — заметил сэр Джон.

— Не боюсь, если это касается людей, которых люблю.

— Превосходно. Я согласен с вашим решением, мисс Шеффорд. Я сделаю, как вы хотите.

Энн глубоко вздохнула:

— О, благодарю вас.

— Но при одном условии, — быстро добавил он. — Я заплачу за лечение и пребывание в вашем доме цену, которую назначу сам, а вы согласитесь с ней, поскольку это выгодно тем людям, ради которых вы выдворяете меня отсюда.

Подбородок Энн гордо приподнялся, и ее глаза встретились с глазами сэра Джона: какое-то время шла молчаливая борьба.

Что-то сильное и магнетическое вибрировало в воздухе между ними, оба были напряжены, участившееся дыхание Энн слегка раздвинуло ее губы, глаза потемнели и расширились.

Совершенно внезапно она сдалась:

— Я принимаю ваше условие, сэр Джон, коль скоро вы оставляете нас.

— Я уеду завтра, — сказал он. — Я позвоню и велю прислать машину, чтобы уехать сразу после ленча. Это вас устроит?

— Прекрасно.

Энн могла позволить себе расслабиться. Теперь, когда битва закончилась, она вновь казалась холодной, собранной и уверенной в себе. Ничто не напоминало о том, какой юной она выглядела только что, какой огонь был в ее голосе и какие горькие слезы на глазах. Сэр Джон встал:

— Итак, мы договорились.