— Когда ты будешь в моем возрасте, Майра, ты поймешь, что у всех мужчин и женщин, какое бы положение в жизни они ни занимали, потечет красная кровь, если их уколоть.

Энн вспомнила это, потому что была единственным застенчивым членом семьи. Майра никогда не возражала против того, чтобы встречаться с незнакомыми людьми: в сущности, она обожала самые разнообразные сборища, будь это собрание комитета прихожан в церкви или благотворительный базар.

А Энн, входя в незнакомый дом, чувствовала себя скованно и немного нервничала, но, стоило ей вспомнить слова отца, сказанные с усмешкой: «Уколи их — и увидишь красную кровь», она неосознанно приподнимала подбородок и улыбалась.

Ей надо стараться не быть стеснительной ради Джона. Она должна стать хорошей хозяйкой и научиться развлекать разных людей, не показывая ни того, что боится их, ни того, что боится себя. Все это будет частью ее замужней жизни.

А как насчет ее отношений с Джоном? Энн вздохнула. Почему-то она никогда не представляла себе, что будет охвачена подобными чувствами накануне замужества, и, в отличие от Майры, никогда даже на секунду не предположила, что влюблена. Она любила многих — отца, Майру, близнецов, и особенно Энтони, девочек, с которыми училась в школе, старушек в деревне, которых навещала, когда они болели. Она по-своему любила даже миссис Бриггс, потому что та была доброй душой и относилась к ее домашнему окружению.

Но она еще не встречала мужчины, который заставил бы ее сердце биться быстрее, или опустить глаза под его взглядом, или потерять дар речи от таинственного магического притяжения, возникшего между собой и им. Сейчас она думала, что вообще редко встречала молодых людей: то ли многие из них ушли на войну, то ли семьи в округе Литтл Копл не вырастили сыновей. И все же она представляла, что рано или поздно появится кто-то и полюбит ее так же, как она его, и они согласятся жить вместе и иметь детей.

Энн часто думала, что ей очень хотелось бы иметь собственных детей — малыша, нежного и пухлого, каким был Энтони, ребенка, который принадлежал бы только ей и которому она отдала бы всю любовь, переполнявшую ее сердце.

Она представляла и свою свадьбу, рисуя в воображении, как идет по проходу в церкви об руку с отцом, одетая в белое атласное платье, с фатой на голове — венчальной фатой матери, хранившейся в верхнем шкафу в ее спальне. Она держала бы в руках не лилии — их выбирали все невесты, и цветы стали чересчур обыденными, — а белые розы, каждое лето расцветающие на высоком кусте в саду, розы, которые, как сказал отец, были любимыми цветами матери.

Да, именно так она мечтала выйти замуж. Но реальность оказалась совершенно иной. Отца нет с ней, она будет венчаться в голубом платье, единственном приличном летнем платье, которому уже три года. Странный наряд для венчания, но папе он всегда нравился. Ему нравились яркие краски, и он часто говорил им, чтобы они никогда, никогда не носили черное после его смерти; он и сам не носил траура ни в каком виде после смерти жены.

— Мы оплакиваем не тех, кого нет с нами, а себя, потому что надолго остались без них, — говорил он.

Как часто повторял он эти слова, когда умирал кто-то из знакомых, и все же выйти замуж без папы, без поддержки его уверенной руки, без его негромкого напутствия… Только теперь Энн полностью осознала со всей мучительной болью, что значит быть одинокой.

Завтра она станет женой Джона Мелтона, но что она знает о сэре Джоне Мелтоне или что он знает о ней?

Он будет хорошо относиться к ней, в этом она была уверена. Но что было намного важнее — он будет хорошо относится к Майре и близнецам.