|
Помимо того, мне понадобятся по крайней мере сутки, чтобы набросать какое-нибудь горькое размышление, ибо я умею писать лишь о том, что живо чувствую... - Мне было бы приятно, если б вы у меня попросили две недели, - любезно сказала г-жа де ла Бодрэ, протягивая свой альбом, - тогда вы остались бы у меня подольше. На другой день в замке Анзи гости в пять часов утра уже были на ногах. Ла Бодрэ устроил для парижан охоту; не столько ради их удовольствия, сколько из тщеславия собственника, ему очень хотелось заставить гостей пошагать по его лесам и проехаться по двенадцати сотням гектаров полей, которые он мечтал возделать, - предприятие это требовало нескольких сотен тысяч франков, зато могло принести с земель Анзи от тридцати до шестидесяти тысяч франков дохода. - Знаете, почему прокурор не пожелал поехать с нами на охоту? - спросил Гатьен Буаруж у г-на Гравье. - Да ведь он нам сказал, что сегодня у него присутствие, заседает суд исправительной полиции, - ответил податной инспектор. - А вы и поверили? - вскричал Гатьен. - Так послушайте, что мне сказал отец: “Господин Леба приедет к вам с опозданием, потому что господин де Кланьи попросил его вести заседание”. - Вот тебе раз! - пробормотал, изменившись в лице, Гравье. - А господин де ла Бодрэ уезжает в Шарите! - Вам-то что за дело до этого? - спросил Орас Бьяншон Гатьена. - Орас прав, - сказал Лусто. - Не понимаю, как это вы столько занимаетесь друг другом, вы тратите время на переливание из пустого в порожнее. Бьяншон взглянул на Этьена Лусто, как бы желая напомнить ему, что фельетонные колкости и остроты мелкой газетки непонятны в Сансере. Между тем все подошли к чаще кустарника, и г-н Гравье предоставил обоим знаменитостям и Гатьену углубиться в нее, спустившись с пригорка под предводительством лесничего. - Подождем же финансиста, - сказал Бьяншон, когда охотники вышли на поляну. - Эх вы! Хоть в медицине вы и великий человек, зато в провинциальных делах - невежда. Вы ждете господина Гравье?.. А он, несмотря на свой кругленький животик, бегает, как заяц, и сейчас уже минутах в двадцати от Анзи (Гатьен вынул часы). Так и есть! Он поспеет как раз вовремя. - Куда?.. - В замок, к завтраку, - ответил Гатьен. - Вы думаете, я был бы спокоен, если б госпожа де ла Бодрэ осталась наедине с господином де Кланьи? А теперь их двое, они последят друг за другом, и Дина будет под надежной охраной. - Вот как, значит, госпожа де ла Бодрэ еще не сделала выбора? - спросил Лусто. - Так думает мама, а я боюсь, что господин де Кланьи уже приворожил госпожу де ла Бодрэ; ведь если ему удалось убедить ее, что звание депутата сулит ему некоторые надежды на мантию хранителя печати, то он, конечно, может выдать и свою землистую физиономию, свирепые глаза, всклоченную гриву, голос осипшего вахтера, худобу нищего поэта за, прелести Адониса. Раз уж Дина вообразила господина де Кланьи хранителем печати, то может вообразить его и красавцем мужчиной. Красноречие дает большие преимущества. К тому же госпожа де ла Бодрэ полна честолюбия, Сансер ей не нравится, она мечтает о блеске Парижа. - Но вам-то что до этого? - заметил Лусто. - Пусть себе любит прокурора... А, понятно! Вам кажется, что долго любить его она не станет, и вы надеетесь занять его место! - Вы, друзья мои, ежедневно видите в Париже столько красивых женщин, сколько дней в году, - сказал Гатьен. - А в Сансере их не насчитаешь и шести; и то из этих шести пять полны нелепых претензий на добродетель, а самая красивая из них своими презрительными взглядами держит вас на таком громадном расстоянии, точно она принцесса крови; стало быть, двадцатидвухлетнему молодому человеку очень даже простительно стараться разгадать тайны этой женщины, потому что тогда ей придется оказывать ему внимание. |
