И тут же к нему вернулось сознание. Он попытался оторвать руки от пулемёта и сделать шаг назад, но не смог и только усилием воли заставил пальцы разжаться.

Райан выпрямился, и руки его бессильно упали вдоль бёдер. Он потряс головой.

Грохот пулемёта оглушил его, и понадобилось несколько секунд, чтобы различить стоны раненых. Он огляделся по сторонам и увидел серое облако, едко пахнущее порохом и уже исчезающее от усиливающеюся воздушного потока. Райан все ещё плохо видел из‑за ослепительных вспышек пулемётных очередей, и колени его начали подгибаться от огромного напряжения и внезапно навалившейся усталости.

Ему хотелось опуститься на металлический пол, заснуть и проснуться где‑то в другом месте.

Один из кричавших лежал совсем рядом. Это был Циммер. Он перекатывался с боку на бок, схватившись руками за грудь. Райан наклонился, чтобы посмотреть, куда ранен сержант.

Три пули пробили ему грудь. Он дышал кровью, выбрасываемой из носа и рта.

Ещё одна пуля раздробила ему правое плечо, но жизни угрожали ранения лёгких.

Райан понял, что сержант истекает кровью. Есть ли здесь санитар? А вдруг что‑то можно сделать?

– Говорит Райан, – произнёс он по системе внутренней связи. – Сержант Циммер тяжело ранен.

– Бак! – тут же послышался голос полковника Джоунса. – Бак, что с тобой?

Циммер попытался поднять голову, но не смог. Он крикнул что‑то, но Райан его не понял. Тогда Джек закричал изо всех сил, обращаясь ко всем остальным, к тем, кто словно не замечал и не проявлял интереса к случившемуся:

– Врача! Санитара! – требовал он, не зная, кто выполняет в армии эти обязанности. Кларк услышал крики и направился к ним.

– Успокойся, Циммер, всё будет в порядке. – Райан старался успокоить раненого сержанта. Из своего недолгого пребывания в корпусе морской пехоты он помнил, как важно сохранить у раненых желание жить. – Мы вылечим тебя, сержант, всё будет хорошо. Только потерпи, я знаю, тебе больно, но потерпи, и ты выздоровеешь.

Через мгновение рядом был Кларк. Не обращая внимания на крики боли, он сорвал с бортмеханика защитную куртку. Для Кларка все это слишком походило на прошедшие годы и полузабытые переживания. Он каким‑то образом забыл, насколько пугающе, насколько ужасно происходящее, а поскольку приходил в себя гораздо быстрее многих, его едва не охватил страх от беспомощности перед вражеским огнём и его последствиями. А сейчас Кларк испытывал беспомощность, понимая, что положение безвыходно, – это было ясно при первом же взгляде на раны. Он посмотрел на Райана и покачал головой.

– Мои дети! – простонал Циммер. У сержанта было ради чего жить, но одного желания оказалось недостаточно.

– Расскажи мне о своих детях, – наклонился к нему Райан. – Поговори о детях.

– Семь! У меня семеро детей – нет, я не могу умереть! Дети – я нужен своим детям!

– Потерпи, сержант, мы спасём тебя. Всё пройдёт, – произнёс Райан. На глазах у него выступили слезы – он обманывал умирающего.

– Я нужен детям, – еле слышно прошептал Циммер. Кровь наполняла его лёгкие и горло.

Райан взглянул на Кларка, надеясь, что тот сумеет как‑то утешить сержанта, вселить в него надежду, но Кларк только посмотрел на Джека немигающим взглядом.