– Райан, вы умный, знающий человек, отличный специалист, однако ведёте себя наивно.

Джек не был таким уж наивным.

– Чего вы ждёте от меня, сэр?

– Насколько важно посвящать конгресс во все подробности?

– Вы хотите, чтобы я ради вас солгал конгрессу, сэр? Господин президент, вы назвали меня наивным. Два дня назад у меня на руках умер человек, сержант ВВС. Он оставил семерых детей. Скажите мне, сэр, если я отказываюсь пойти на то, чтобы это отягощало мою совесть, значит, моё поведение является наивным?

– Вы не имеете права так говорить со мной.

– Поверьте, сэр, это не доставляет мне никакого удовольствия. Но лгать ради вас я отказываюсь.

– Однако вы пошли на то, чтобы скрыть имена тех, кто...

– Кто выполнял ваши распоряжения, считая их законными? Да, господин президент, на это я готов пойти.

– Что тогда случится со страной, Джек?

– Я согласен с вами, что ещё один скандал не принесёт ей пользы, но это политический вопрос. По этому поводу вам следует поговорить с другими. Моя задача заключается в том, чтобы обеспечивать правительство информацией и выполнять определённые поручения исполнительной власти. Я представляю собой инструмент политики. Такую же роль играли те, кто умер за свою страну, и они имеют право надеяться, что их жизни окажутся более ценными для правительства, которому они служили. Это были люди, господин президент, главным образом молодые парни, и они согласились выполнить поставленное перед ними задание потому, что их страна – вы, сэр, – считала это важным. Они не знали, что в Вашингтоне есть враги. Они не подозревали об этом, и многие из них поэтому погибли. Сэр, когда люди надевают на себя военную форму, от них требуется дать клятву, заявить, что они будут верно и преданно служить своей стране. Разве где‑то не написано, что и страна обязана отвечать им тем же? Такое случилось не в первый раз, но раньше я не имел к происшедшему отношения, а теперь я отказываюсь лгать, сэр, ради того, чтобы защитить вас или кого‑либо другого.

– Я не знал этого, Джек. Честное слово, не знал.

– Господин президент, по моему мнению, вы – достойный человек. Тогда растолкуйте мне, сэр, разве ваше объяснение снимает с вас ответственность? – Джек замолчал, и тишина была ответом на его вопрос. – Вы хотите встретиться с конгрессменами, прежде чем я поставлю их в известность о происшедшем?

– Да. Вы не могли бы подождать в приёмной, пока я беседую с ними?

– До свиданья, господин президент.

Джек провёл час, не находя себе места, дожидаясь, пока Трент и Феллоуз выйдут из Овального кабинета. Они поехали с ним в Лэнгли молча, не разговаривая в машине, и все трое вошли в кабинет директора Центрального разведывательного управления.

– Судья, – произнёс Трент, – это может оказаться самой значительной службой, которую вы сослужите стране.

– При создавшихся обстоятельствах... – судья Мур сделал паузу, – разве я мог поступить иначе?

– Вы могли оставить их там на произвол судьбы, и они все погибли бы, или могли предупредить противную сторону, что мы приступаем к их спасению, – заметил Джек. – В этом случае меня бы не было здесь сейчас. За это, судья, я в долгу перед вами. Вы могли не принимать никаких мер, чтобы опровергнуть обман.

– И жить после этого в мире с самим собой? – На лице судьи Мура появилась странная улыбка, и он покачал головой.

– Итак, как обстоит дело с операциями? – спросил Райан. Он не знал, о чём шёл разговор в Овальном кабинете, и заставил себя не заниматься догадками.

– Их не было, – ответил Феллоуз. – В соответствии с правилом о проведении тайных операций вы сделали то, что надлежало сделать, – согласен, это случилось с опозданием, но нас всё‑таки поставили в известность.