— Вот и Ваш ответ, Ана, — сказал Гаунт. — Оперативность айэксегарианцев на шаг впереди Вас.

Женщина улыбнулась и растворилась в окружающей толкотне.

Гаунт двинулся дальше, спрыгнув с рокритовой платформы, чтобы пройти вдоль эшелона по гравийной насыпи. Танитцы прильнули к окнам вагонов и, как обезьяны, высовывались из дверей, аплодируя и повторяя его имя. «Гаунт! Гаунт! Гаунт!»

Гаунт изобразил поклон, снял перед ними фуражку и снова выпрямился, хлопая в ответ.

Это вызвало ещё большее одобрение.

Сорик! Мколл! Халлер! Домор! Спасибо вашим людям за тёплую поддержку! Вы готовы выдвигаться?

Раздался хор голосов, — Да!

— Мы готовы, сэр! — крикнул коренастый одноглазый сержант в годах.

— Молодец, Сорик. Скажите своим парням, чтобы они устраивались поудобнее. Поездка займёт шесть часов.

— Есть, сэр!

— До Ронфорка всего четыре часа, сэр, — прошептал Баззель.

— Я знаю. Но если они настроятся на шесть, четыре покажутся им мгновением. Это называется психологией, — прошептал в ответ Гаунт.

Он снова повернулся к поезду. — Сержант Домор?

— Сэр! — ответил солдат с обширной оптической аугметикой.

— Где Майло?

— Вот он, сэр!

Из дверей переполненного вагона высунулся паренёк, самый младший из всех танитцев виденных Баззелем.

— Майло… сыграй на дорожку, — попросил Гаунт. Мальчик кивнул, и через несколько мгновений над лихорадочной активностью, царящей на платформах, зазвучала протяжная, заунывная нота. Баззель узнал мелодию: старый Имперский гимн «Смотри, ликует Терра»[5].

Через три вагона Кольм Корбек, полковник и второй офицер Танитского полка, услышал звуки волынки, захлопывая на щеколду боковую дверь вагона.

Корбек был могучим, словно дуб, бородатым мужчиной с волосатыми руками, буйным нравом и хорошим чувством юмора, благодаря которому он снискал всеобщую любовь.

— Ах, волынка, — вздохнул он. «Вознесём величье Терры к небесам, воспев его сквозь слёзы».

— Порой ты болтлив как старый фес, шеф, — заметила Мюрил, снайпер из отряда Корбека, и остальные солдаты засмеялись. Мюрил была вергхаститом, как и множество других мужчин и женщин, набранных в улье Вервун, чтобы пополнить изначальные ряды танитцев. Приверженность прежним культурным различиям двух сторон – как у Танитцев, так и у Вергхастцев — долгое время препятствовала их объединению, но теперь они, казалось, стали единым целым, и Корбек был им за это благодарен. Они хорошо сражались вместе, хорошо общались, дополняли друг друга, но, что было гораздо важнее для Корбека, реальный прорыв произошёл, когда они стали использовать бранные словечки друг друга. Однажды он услышал, как вергхаститы говорят «феc!», а Танитцы говорят «гак!», и понял, что они, по-настоящему сработались.

Мюрил была одним из его любимых солдат. Как и многие женщины-добровольцы Вергхаста, она была умелым стрелком и специализировалась как снайпер. Рядом с ней на засыпанном соломой полу вагона лежал её зачехлённый лонг-лаз, а между третьей пуговицей её полевой куртки и застежкой левого нагрудного кармана виднелся серый наградной шёлковый шнур. Мюрил была высокой и худощавой, с длинными тёмными волосами, которые она собирала на затылке в пучок, и острыми чертами лица, подчёркивающими внимательные тёмные глаза и сияющую улыбку. Корбек видел, как её ранили во время боя за Сайренхольм. Фактически, он чуть не погиб, пока тащил её в безопасное место. Несмотря на то, что хирургам пришлось восстановить её таз, она, фесово быстро вернулась в строй, в отличие от него самого.

Его всё ещё трясло, он всё ещё был слаб, хотя и мужественно переносил это.