— Спасибо, — сказал Февриерсон. — Спасибо. И да благословит вас Император.

— Это хорошие люди, — сказал Мколл, кивая измазанным грязью пехотинцам, окружавшим их.

— Держи их в узде, и ты сохранишь им жизнь.

— Надеюсь, я больше никогда вас не увижу, — сказал Февриерсон. — Я никому и ни за что не пожелал бы оказаться в этой сраной дыре, особенно во второй раз.

Мколл кивнул. Бонин усмехнулся.

— Что вы скажете этому своему командиру? — спросил Февриерсон.

— Правду, — ответил Мколл, — фронт – повсюду, чего он и опасался.

ГЛАВА 3. Штаб-квартира союзников, Ронфорк.

«…и в соответствии с общим порядком диспозиции вспомогательных сил, командиры упомянутых сил должны подчиняться (I) командующему областью/сектором, и (II) старшему офицеру Альянса в линейном подразделении, к которому они приписаны».

— Общая книга приказов Альянса Айэкса, Издание 772 года, раздел 45Ф, параграф IV, «Субординация».

Из Ронфорка было видно, как в десяти километрах к востоку, с линии Пейнфорк, поднимаются клубы густого дыма. Всю ночь в городе старые здания из саманного кирпича[9] сотрясались от грома далёкой симфонии артиллерийского огня.

Рассвет начался в 04.37 по имперскому времени. Тускло просвечивая сквозь дымку, солнце поднималось над лесами в направлении Онче. Туман окутывал прибрежные луга и небольшие фермы к западу от города. Первый Танитский отдыхал уже около пяти часов, расквартированный в бедных кварталах на южной окраине города, однако большая часть их техников и оружейников не спала всю ночь. Они сошли с эшелона в 21.00 накануне вечером вместе с двумя ротами крассианцев и моторизованным батальоном Сейкгевер, прибывшим из Серонны.

Гаунт поднялся в 05.00, смурной и угрюмый. Всю ночь курьеры и машины носились по улице под его окном. Его разместили в пансионе недалеко от городской площади. Даур и Роун тоже занимали там комнаты, вместе с пятью крассианскими офицерами и несколькими чиновниками Альянса Айэкса. Корбек предпочёл остаться вместе с Призраками.

Комната Гаунта была маленькой и скромной, с низким покатым потолком и окном, которое не закрывалось должным образом. Белтайн постучался и принёс ему жестяную кружку с кофеином и таз еле-тёплой воды.

— Мколл ещё не вернулся? — спросил Гаунт, пытаясь побриться в прохладной воде. Белтайн раскладывал на кровати военную форму Гаунта.

— В пути, сэр.

— Задержка?

— Что-то пошло не так.

— А именно?

— Вы слышали обстрел, сэр. Всё гудело из-за него. Новые сверх-тяжёлые осадные орудия. Отутюжили весь фронт вчера вечером.

— Я так и думал, — сказал Гаунт. — Я, а-ау!

Белтайн поднял глаза. — Сэр?

— Порезался, — ответил Гаунт, приподняв подбородок, чтобы рассмотреть в зеркало рану от бритвы у себя на горле. — Вода, что ты принёс, почти холодная, Белтайн.

— Эта вода настолько тёплая, насколько это возможно, если только она не задумала стать кофеином, — сказал Белтайн. Он начистил фуражку комиссара и положил её на кровать. Затем подошёл к Гаунту и взглянул на порез.

— Бывало и похуже, — заметил он.

Гаунт улыбнулся. — Спасибо и на том.

— Что Вам сейчас нужно, так это иголка, — заявил Бельтайн.

— Иголка?

— Старый семейный трюк. Иголка. Отличное средство, когда дело доходит до порезов от бритвы.

— И как это работает?

— Стоит вам порезаться бритвой, вы берёте иголку и втыкаете её в десну.

— Серьёзно?

Белтайн подмигнул. — А то как же, фес как здорово отвлекает от пореза.