— Они запаниковали, когда начался рейд, — сказал Каобер.

— Честно говоря, — вмешался Мквеннер, — они запаниковали, ещё когда начался обстрел. Солдаты никогда прежде не сталкивались с орудиями такой мощности. Думаю, они более-менее подходят на роль пехоты на передовой, но когда вступили в дело эти новые супер-орудия, они обезумели, сломались и пришли в ужас. Да ещё и вражеские рейдеры повалили прямо на них.

Гаунт кивнул. — А враги?

— Хорошие, тренированные профессионалы. Огнестрельное оружие, кое-какая броня. Гренадеры – их преимущество. Простая взрывчатка, но эффективная и в большом количестве.

Гаунт выслушал своего главного разведчика и затем сказал: — Итак… что думает лорд-генерал Мколл?

Это был личный подкол. Гаунт всецело доверял тактическому уму Мколла и часто задавал этот гипотетический вопрос. Если бы Мколл был здесь верховным главнокомандующим, как бы он поступил?

— Эта война продлится до конца света, — сказал Мколл, когда всё обдумал. — Она затянулась уже на сорок лет. Тупик. Можно подумать, что гвардейские подкрепления, вроде нас, могут сместить баланс в пользу Альянса, но то же самое могут и эти новые супер-пушки, которые использует враг. Я хочу сказать, что для того, чтобы переломить ситуацию, потребуется что-то новое, какая-то хитрость. Не могу сказать, что, потому как мы располагаем пока лишь этой фесовой бумажкой.

— Я работаю над этим, — заверил его Гаунт.

Мколл пожал плечами, и тут же пожалел об этом, сморщившись от боли. — Не знаю. Что-то новенькое. Что-то необычное или неожиданное. Нужно взглянуть на это под новым углом, и лучше бы поспешить, пока враг не начал действовать.

— Я кое-что знаю, — тихо сказал Мквеннер. — Те новые супер-пушки, которые у них есть. Возможно, они разрабатывали их годами, но разве не забавно, что первое их применение в бою произошло через день или два после того, как мы прибыли? Они, должно быть, заметили наши корабли. Они наверняка в курсе, что Гвардия здесь, и что у Альянса наконец-то есть подкрепление из-за пределов их мира. Они боятся, что у Альянса теперь есть преимущество. Они хотят вернуть себе инициативу.

— Есть у меня кое-что для инициативных, — усмехнулся Каобер, проверяя остроту своего "прямого серебра".

— Попридержи коней, — сказал ему Гаунт с улыбкой и вновь обернулся к Мколлу: — Подготовь для меня полный отчёт. Всё и обо всём.

— Есть, сэр.

Гаунт собирался сказать что-то ещё, когда в зале мануфактории раздались гневные голоса. Вбежала Ана Курт. — Дорден, где фес… О! Мои извинения, сэр.

Гаунт встал. — Отставить, хирург Курт. Полагаю, Вы снова собирались ругаться.

Фес, так точно, — сказала она. — Я не могу найти наши фесовы припасы, они должны быть там, и крассианцы винят…

— Эй, эй! — остановил её Дорден. — Давай сначала, и на этот раз не забывай дышать.

Ана Курт сделала глубокий вдох. До Зойканской войны она была уважаемым и хорошо оплачиваемым гражданским медиком на Вергхасте, но, к изумлению Дордена и Гаунта, решила присоединиться к Танитскому полку по Акту Утешения. Никто так и не узнал, почему она отказалась от достойной и комфортной жизни в пользу тягот, с которыми сопряжена служба в медпункте Имперской гвардии. Гаунт считал, что это произошло потому, что у неё есть чувство долга, которому все могли бы позавидовать.

Им фесово повезло с ней.

— Наши припасы отсутствуют, — сказала она. — Вообще все. Всё, что мы выписали с судов Муниториума.