В пятнадцати метрах за углом Корбек вёл "переговоры" по зачистке боковой траншеи.

Вместе с Коуном, Веддекином и Поноре он регулярно выпускал очереди вниз по окопу, но ответ был неизменным. Хуже всего было то, что по крайней мере у одного из рейдеров был дробовик, а точнее: обрез, идеальное оружие для окопных боёв. Нырнуть туда, рискуя получить пулю – одно дело, и Мёртан Фейгор, вероятно, дал бы вам в этом фору. Но дробовик бил по площади.

Силло проверил это на своей шкуре. Поноре оттащил его от перекрёстка и перевязал рану, но Корбек знал, что ранение дробью было чревато гангреной, даже если шадикцы не обработали свинец бактериальными препаратами, хотя это и было в порядке вещей для заклятых врагов.

Силло получил ранение в левое бедро, причём ему оторвало штанину, пояс порвался, а дыра в мясе была такой глубокой, что Корбек увидел желтый жир и кость. Силло заорал, потерял сознание, а когда снова очнулся, то продолжил орать. Он замолчал лишь, когда Поноре воткнул ему в ягодицу одноразовый инъектор из набора, полный морфозии.

— Должен быть обходной путь, — предположил Веддекин, прислонившись к стене у перекрестка.

— Должен. Вот только кто бы знал, где он? — проворчал Корбек. — Эх, если б у нас была фесова карта…

На самом деле у него была фесова карта. Всем старшим офицерам дали по одной, когда они отмечались в штабе 55-го сектора по пути на фронт. У той карты было целых три недостатка. Во-первых, она показывал только непосредственную дислокацию офицера, которая, в случае Корбека, ограничивалась станцией 295. Во-вторых, там не было мелких деталей, вроде траншей снабжения, линий связи, путей доставки боеприпасов или наблюдательных пунктов, поскольку командование Альянса опасалось, что на столько подробная карта, оказалась бы слишком ценной в случае захвата врагом. Поэтому, даже если бы Корбек раздобыл карту с координатами 296-ой и севернее, на ней всё равно отсутствовал бы искомый путь.

И, в-третьих, что было гораздо хуже, эта карта выглядела так, словно облитому чернилами таракану под кайфом позволили пробежать по клочку использованной туалетной бумаги.

— Мы можем попробовать по верху, — сказал Коун, размышляя вслух. — Вчера ночью, на 143-ей, нашим скаутам это удалось.

«Ну, конечно, они ж фесовы разведчики! Лучшие из лучших среди нас, на полвека моложе меня и в целом настолько крепкие ребята, что могут колоть орехи подмышками», — хотел сказать Корбек. Но сдержался. Коун просто пытался помочь.

— Держу пари, они этого и ждут, приятель, — сказал Корбек. Он взял шадикский шлем, повесил на дуло лазгана и поднял над краем окопа.

Спустя мгновение винтовочная пуля врезалась в него и со звоном отправила в полёт.

Коун кисло улыбнулся Корбеку и пожал плечами.

Поноре огляделся. — Святой гак! — начал он. — Повезло ещё, что мы не вспыхнули тут, как на костре, когда началась перестрелка!

Опять нытьё. Корбека больше не интересовало, что должен был сказать Поноре. Прямо сейчас ему хотелось подойти и шлёпнуть его по-тихой. Без сомнения, так он бы и поступил, если бы ему не нужно было занять для этого очередь.

Поноре всё не унимался. Он перебрался на другую сторону и отдёрнул брезент. Как и во многих других траншеях снабжения, по бокам были вырыты ниши для хранения припасов, которые затем занавешивались тканью. Поноре указал на сложенные стопкой пакеты с бинтами, банки с овощным супом, муслиновые мешочки со свечами и три или четыре бочки с маслом для ламп.

— Если бы сюда попал выстрел, — простонал Поноре, — шарах! И конец нам.

Корбек ни с того ни с сего ухмыльнулся. — Поноре?

— Да, сэр, шеф?

— Дай-ка я тебя расцелую.

— И он сделает это, — серьёзно предупредил Коун.