– Павел в Казани был. Наводил справки о Нелли Грошевской. Артистка Булатова, которая дружила с се матерью, ничего о Нелли не знала, кроме того, что вскоре после родов Маликова уехала с ребенком в Набережные Челны. Из всего, что я от нее услыхал, новым было только то, что Нелли при рождении была зарегистрирована как Маликова Нелли Рафаэловна. Отчество – по имени деда, отца Сони… Потом я отправился в Набережные Челны. Побывал в интернате, отыскал воспитательницу Нелли…

– Извини, парень, а покороче нельзя? Суть давай!

– Если совсем коротко, то Нелли Рафаэловна Маликова и Нелли Алексеевна Ветлугина – это один и тот же человек. А вот Нелли Алексеевна Грошевская – другой.

Игорь посмотрел на Кравцова, ожидая увидеть удивление или недоумение на его лице. Но Кравцов эмоций не проявил.

– Ни хрена не понимаю! – не доезжая ста метров до остановки «экспресса», съехал он на обочину и заглушил мотор. – А ну, повтори.

Игорь вздохнул, подумав, как тяжело, должно быть, этому Кравцову жить с фанерной головой.

– Повторяю: Грошевская – самозванка. Не та, за кого себя выдает. И Козлов Павел Сергеевич об этом узнал.

– Точно?!

– Экспертизу я не проводил. Но фотокарточку у ее воспитательницы выпросил под честное слово, что пришлю ее обратно. – Игорь достал из кармана черно‑белый снимок 1989 года, на котором была запечатлена Нелли Ветлугина, сидевшая за партой в пустом школьном классе. От снимка веяло щемящим одиночеством. Затем дал Кравцову снимок Грошевской, выходяшей из машины. – У настоящей Нелли на шее большое родимое пятно. Такое не выведешь. Снять бы косынку с Грошевской!..

Кравцов времени на разглядывание фотографий терять не стал, спрятал их в карман.

– Я заберу это, – сказал и поспешил успокоить Игоря: – Верну, не сомневайся. В том случае, если ты выполнишь еще одно задание. Не менее важное, чем то, что уже выполнил.

– Какое?

– Сейчас ты сядешь в «экспресс». Доедешь до Центра. Пересядешь в транспорт, который доставит тебя домой. Затем примешь горячую ванну, выпьешь чаю с малиной и ляжешь в постель. И будешь болеть до тех пор, пока не выздоровеешь. Хорошо бы вызвать врача и оформить бюллетень задним числом. Запомни, Игорек: в Казани ты никогда не был. Даже если тебя прижмут по спискам пассажиров. «Потерял паспорт, кто‑то им воспользовался», – понял?.. Но я думаю, до этого не дойдет.

– И все?

– Сенсация от тебя не уйдет, парень. Она все равно твоя.

Игорь расстроился:

– Да какая, к черту, сенсация? Я ничего не понимаю, что происходит! Зачем нужно было…

– Вот! – ткнул в него пальцем Кравцов. – И очень хорошо, что ты ничего не понимаешь… Идет «экспресс». Дуй к остановке!

– Что это вы со мной, как с…

– Я с тобой – как с самым нужным и важным в этом деле человеком, Игорь, – протянул ему руку Кравцов. – Потому что ты можешь остаться единственным, кто владеет этой информацией. Договоримся так: если я или Женя через пару суток эту информацию не дополним, тогда очередь за тобой. Можешь начинать самостоятельное расследование. А теперь – пока, парень. Беги!..

Игорь вяло ответил на рукопожатие и вышел из машины. Такой встречи он не ожидал… Летел в Приморск на крыльях в прямом и переносном смысле, чувствовал себя триумфатором, а оказался выброшенным на обочину…

Кравцов его состояние понимал, но сейчас было не до журналистских амбиций. Как только «экспресс» отъехал от остановки, он развернул машину и погрузился в анализ ситуации…

Новость, которую привез Васин, давала шанс на спасение Сани и Столетника.