– Отец рассказал мне, – продолжал Кравцов, – что с некоторых судов, которые заходили на верфь для ремонта, автофургон увозил странный груз… Вы, конечно, догадываетесь, что суда, находящиеся на ремонте, вообще не должны разгружаться… Фургон принадлежал Приморскому АОЗТ «Сульфат». Не стану утомлять вас подробностями производства сульфатной пасты из листьев коки. И не в цепочке от производства до распространения кокаина, которую я проследил, дело. Скажу только, что в убийстве моего отца и вашего сына есть то общее, что вывело меня на след людей, возглавляющих мафию. Эти люди занимают ключевые посты в областной администрации и Думе. Если расследовать дело об убийстве отца я не имел права на основании 59 и 64 статей УПК как лицо, представляющее интересы потерпевшего, то дело вашего сына у меня забрали и передали другому следователю без всяких оснований. Меня вынудили уйти из прокуратуры, но это не значит, что я отступлюсь и позволю убийцам пополнять кровавый список за счет тех, кто окажется «отцам» города неугодным. Наши пути с Женей пересеклись: и у того, кто убил моего отца, и у того, кто убил вашего сына, один заказчик. Мотивы этих убийств нам уже известны, вам я расскажу о них чуть позже. Сейчас нужно спасать Женю. Для этого я намерен связаться с губернатором.

– Простите, Иван Николаевич. Я не знала…

– Забудьте.

– Я позвонила и просила передать Жене, что его разыскивает милиция.

– Звонили?.. Куда?

– Не знаю… Он мне просто оставил телефон…

– Покажите!

Козлова вышла в соседнюю комнату и вернулась с бумагами, которые оставил Евгений. Кравцов узнал номер телефона.

– Когда вы звонили?

– Сразу после того, как они уехали.

– Из дома?

– Конечно.

Он снял телефонную трубку, отвинтил крышку. Не сумев распознать в капсуле вместо микрофона передатчик, вставил ее обратно. Но о том, что Саню засекли именно по звонку Козловой, он догадался. Если они оставили здесь «жучок»…

– Собирайтесь!

– Куда?!

– В безопасное место. Быстрее!..

Того, что в спешке уже не было необходимости, Кравцов знать не мог. Через пять минут его «москвич» вылетел со двора и помчался по объездной дороге в Приморск.

Глава четырнадцатая

1

Беспокойные волны бились в глухую стену «Таверны».

Поздно вечером к ресторану подъехал фургон и остановился вплотную прижавшись задним бортом к служебному входу. Даже если бы на время, которое понадобилось для высадки пассажиров, не выключили прожектора, со стороны все равно ничего нельзя было бы разглядеть.

Евгений и сам не знал, кто, помимо него, был в числе пассажиров фургона; еще там, в странном помещении с решетками на окнах, куда его доставили с катера, ему завязали глаза. Судя по звукам шагов, голосам, телам, на которые он натыкался, когда его сажали в фургон, конвоиров было четверо. Везли и кого‑то из пленников, окрики: «Поторапливайся!», «Вперед!», «Ступеньки!» адресовывались не ему.

Всю дорогу Евгений считал. Судя по счету, ехали минут двадцать пять – тридцать; поворачивали четырежды; два раза стояли на светофорах. Точно он знал только то, что помещение с решетками находилось в желтом корпусе какого‑то прибрежного санатория – видел, когда его тащили с пристани.

Завязанные глаза отвечали скорее ритуалу, чем необходимости: зачем скрывать от смертника маршрут следования? Либо конвоиры опасались, что его попытаются отбить по дороге, либо он не должен был видеть их лиц.

Днем ему приносили обед. Зачем? Перед казнью телятиной не кормят. Значит, песенка его спета еще не до конца?.