«Кукла», – подобрал он наконец подходящее слово и вздрогнул от неожиданно раздавшихся за спиной аплодисментов.

Были еще слова и рукопожатия, заискивающие и искренние улыбки, был переезд в здание администрации, вороха подарков, праздничный выпуск «Губернских ведомостей» с наилучшими пожеланиями, публичный просмотр телепередачи, состряпанной из его прошлых встреч и интервью, очень дорогая инкрустированная ручка, подаренная первым заместителем Хализевым, с которым они были неразлучны четверть века, но все это уже не доставляло Гридину удовольствия: проклятая восковая фигура, в которой он усмотрел дурной знак, стояла перед глазами, порождая сонм догадок и размышлений. Кто‑то отнесся к «подарку Приморска» слишком изобретательно.

Он подумал, что стал плохо «держать удар» к пятидесяти своим годам. Причин тому было множество, и было над чем поразмыслить, покопаться в прожитом. Кукла эта, которую он поначалу принял за свое отражение, по сути, и была отражением, и весь его путь был медленным и неуклонным превращением в куклу.

Он знал, в чьих руках находится сегодня.

Единственное, на чем удалось настоять губернатору, был категорический отказ от обеда в «Таверне». На загородной даче в Рыбине, все должно было пройти спокойнее: высокий каменный забор скроет от зевак и репортеров, а комната со звуконепроницаемыми стенами на втором этаже позволит хотя бы несколько минут провести в долгожданном уединении.

Пара фужеров шампанского на раутах и рюмка коньяку, выпитая украдкой в кабинете, настроения не подняли.

Постучавшись и не дожидаясь приглашения, вошел начальник охраны.

– Константин Григорьевич, – бывший сотрудник «девятки», как всегда, был вежлив и тверд одновременно, – пройдите, пожалуйста, в бежевую «волгу» во дворе.

– Разве ЗИЛ неисправен?

– Мы решили, что вам лучше поехать «волгой». Она пойдет предпоследней в колонне на дистанции в одну машину от «ЗИЛа».

– Кто это «мы»? – заиграл желваками Гридин, снова невольно отождествляя себя с куклой.

– Охрана, – спокойно ответил полковник.

Можно было не соглашаться, но Гридин спорить не стал.

– Что‑то вас сегодня много, нет? – посмотрел он на начальника охраны исподлобья. – От штатских с военной выправкой в глазах рябит. Хоть бы пару человек в форме для блезиру поставили.

Полковник обнажил в простодушной улыбке крепкие белые зубы, развел руками – служба, дескать.

– Какая, впрочем, разница, – проворчал Гридин. – «Волга» так «волга».

Разница была существенной. Явное усиление охраны бросилось в глаза еще утром – и дома, и на телестудии, и в галерее: тут и там мельтешили люди начальника милиции Дворцова, повсюду неотлучно следовал шеф УФСБ Давыдов в окружении своих сотрудников, ни на шаг не отходили от губернатора начальник личной охраны Ставров и все три смены молчаливых телохранителей.

«Может, эта «волга» из Управления безопасности – дань какой‑нибудь новой инструкции типа «О передвижении первых лиц в выходные и праздничные дни по загородным маршрутам»?» – подумал Гридин.