Мина так же была обнаженной. Ее тело занимало то же положение, что и Вики по отношению к Гаррисону, но Шредер был пассивен, его рука неподвижно лежала там, где она упала, – на треугольнике ее курчавых волос. Она приподнялась на одном локте, ее свободная рука легко и нежно ласкала Шредера. Несколько минут она наблюдала за Гаррисоном и Вики.

– Ты не концентрируешься, Томас, – сказала она.

– Да? Пожалуй, да. Но все равно, то, что ты делаешь, – приятно.

– Так ты никогда не получишь того, чего хочешь.

– Нетерпение. Я всегда думал, что это – моя прерогатива, – его голос звучал удивленно. – Мина, будь умницей и полежи тихо. Я наблюдаю за Гаррисоном. Смотри, по моему, это единственный способ для меня получить то, чего я хочу.

– Но у тебя ничего не получается.

– Мина, мне кажется, ты на самом деле думаешь, что я люблю созерцать эротические сцены.

– А разве нет? Тогда почему ты смотришь их?

– А почему ты?

– Хочу и смотрю, – пожала она плечами.

– Значит, это ты наслаждаешься созерцанием этой сцены, ты, а не я. Видишь ли, секс здесь несущественен, к тому же он совпал с нашим пребыванием в постели. Я просто изучаю Гаррисона. Все, что он делает.

– Зачем?

– Это моя забота, Мина. А твоя – в данный момент – ублажать меня.

Вдруг Шредер возбудился. Пока они разговаривали, Мина смотрела на него. Но теперь она внимательно посмотрела на экран. Вики стояла на коленях, широко раскинув ноги и зарывшись лицом в подушку. Гаррисон стоял на коленях как раз между ее ног, держа ее за бедра, он глубоко входит в нее. При приближении к оргазму его дыхание стало резким. Микрофон, передававший звук в комнату Шредера, делал звук еще резче.

Мина приняла то, что она увидела, как данный ей шанс, ее рот и рука со знанием дела пытались привести Шредера в форму, но бесполезно. Когда Гаррисон и Вики кончили в объятиях Друг друга, Шредер расслабился, и его возбуждение прошло. Мина не жаловалась (пожалуй, она и так говорила слишком много), но Шредер все таки почувствовал ее разочарование и похлопал ее по гриве тщательно завитых волос.

– Терпение, Мина. Эта ночь молода, как они. – Он кивнул на экран, затем посмотрел на свою любовницу. – И как ты. Скажи мне, что ты думаешь о Гаррисоне?

– Честно?

– Конечно, честно.

– Я думаю, что, если ты не сосредоточишься на своем удовольствии, пока Гаррисон берет свое, мы останемся здесь до трех тридцати утра!

– До пяти утра! – захихикал Шредер. – Да, у него молодое тело, и он голоден.

– Вики тоже, – заметила Мина; – Смотри, она хочет его еще.

– А он отвечает! И теперь она верхом на нем! Они великолепны.

– Она удивляет меня, – позволила себе заметить Мина. – Я думала...

– Милая девушка, как она? Вы все милые, моя дорогая. Но вдруг одна из вас находит своего, особенного мужчину, и тогда вам приходится делать это. Потому что таково правило, и вы обязаны сделать это. Да, а когда это случается, все табу рушатся. Конечно, есть и такие, которые видят не мужчину, а нули на конце его банковского счета.

– Томас, это жестоко, – в ее голосе звучала непритворная обида. – Ты говоришь обо мне? Но ты же знаешь, что я люблю тебя. Я твоя любовница.

– Моя оплачиваемая любовница. Но... – он пожал плечами, – может быть, поэтому я и не могу, а может быть, и нет. Понимаешь, сосредоточиться, значит напрячься, а для моего разрушенного тела напряжение значит боль, так вот, может быть, именно поэтому я и не могу.

Он еще упорнее уставился на экран, картинки которого отражались в его очках.