– Познакомься, Сергей, – отозвался сверху Иван Перегудов. – Эта стерва – мой начальник, только что из Германии. Купил нам хрен с редькой, а себе – новый «фолькс».

– А может, у него что‑нибудь осталось? – предположил Боцман, перехватывая у Пастухова «начальника» за штаны и мощным движением переворачивая его вверх ногами. Без особого труда держа довольно плотного мужчину на весу, он хорошенько его потряс. Из карманов посыпались ключи и бумаги, зажигалка «зиппо» в чехле, документы, деньги... Мужчина, багровея лицом, издавал неясные хрипы и стоны.

Боцман швырнул его на пол:

– Не много же я из него натрусил. Все больше мусор... – сказал он, разглядывая «добычу».

– Хорошо, что дерьмо не посыпалось, – философски заметил Артист.

– Прихватите у него, ребята, ключи от машины и документы. Они действительно пригодятся, – взял себя в руки Док. – Надо созывать собрание и выкидывать этого гада из общества. А машину мы у него изымем прямо сейчас.

Человек рвал на себе душивший его галстук и, хватаясь за перила, тяжело поднимался с пола. Увидев, что Пастухов снял с брелока ключ от «фольксвагена» и присовокупил к нему документы на машину, оставив все прочее на площадке, он кинулся сгребать оставшееся барахло, с бешенством, срываясь на визг, бормоча:

– Грабеж... Я тебя самого выкину... Я тебя посажу...

А через мгновение «начальник» отправился в очередной полет – этажом ниже, сопровождаемый звуком новой затрещины.

* * *

В офисе их встречала пожилая женщина, охавшая, обхватив щеки руками, будто у нее разболелись все зубы разом.

– Иван Степанович, что ж это делается? – причитала она. – Как же вы это? Нельзя же так.

– Успокойтесь, Марья Ивановна. Проходите, ребята. Марья Ивановна, поставите нам чайку? – Чувствовалось, что Док сам взволнован этой историей.

– Будет, будет, Иван, – успокоил его Пастухов. – Расскажи толком, что за начальство с лестницы летело и чем ты здесь занимаешься, кроме мордобоя.

– Из сорока тысяч тридцать две на себя просадил, подлец, – уточнил Док, зажигая сигарету (только он один из всей команды курил, периодически бросая), – Это же надо – тридцать с лишним тысяч на баловство перевести! А деньги чьи?

Твои, Док?

. – Нет, Дима. – Док никогда не называл друзей до кличкам, – Деньги дал Фонд Сороса. Моей мастерской материалов на эту сумму хватило "бы на полгода работы, а теперь через месяц стану на прикол. Видишь, присосались тут ребятки.

Гуманитарную помощь, понятно, воруют, как везде, а теперь вот решили и мастерскую оставить без сырья.

– Покажи, что ты производишь‑то?

– Сравнивайте. – Док поставил на стол две искусственные ноги. – Угадайте с трех раз, которую ставит ребятам государство, а что производим мы на немецком оборудовании.

– Да‑а‑а, – протянул Артист. – Чудеса. Ты, наверное, робокопа можешь тут сделать.

– Пожалуй, – невесело усмехнулся Док и показал еще образец. – Вот с такой рукой со спинным креплением и управлением при известной сноровке можно писать, работать на клавиатуре, селедку чистить, в конце концов. Эх, ребятки, у нас же только до Москве двенадцати тысяч заявлений на протезирование! А я в месяц от силы сотню могу сделать – на моих‑то трех станках.

Марья Ивановна додала чай. На фарфоровых чашках сытые детки в коротких штанишках и пышных платьицах тискали толстых собачек.

– Подарок от немецкой фирмы, – хмыкнул Док, заметив неодобрительный интерес, с которым друзья разглядывали сюжеты этой росписи.