– Пастух! – раздался в переговорном устройстве голос Артиста, чуть более возбужденный, чем обычно.

– Слушаю.

– Гапон и шесть «быков» «отдыхают», заведение горит, – доложил бывший лейтенант Семен Злотников. – У нас все чисто. Какие будут приказания?

– Действуйте по плану, – ответил Артисту командир. – Удачи в игре.

– До связи.

Пожелание Пастуха имело вполне конкретный смысл: закончив связь, Муха и Артист прямым ходом отправились к коллегам, чей микроавтобус они использовали все последние дни, чтобы посидеть с ними до утра за преферансом, обеспечивая себе алиби. Липовое алиби, которое тем не менее вряд ли сумеют сломать даже самые опытные следователи.

– Сейчас вылетят и наши пташки, – сказал по рации Боцман.

– Вероятно, – подтвердил Пастух. – Прогрей свой движок.

– Уже, – последовал ответ сквозь гудение старого двигателя.

Однако прошло еще не меньше двадцати минут, прежде чем кто‑то из руководства автосервиса сообщил хозяевам в казино о налете на их детище, и паханы решились «подпортить лицо», сообщив гостям из солнечного Таджикистана о своих неприятностях. Они предпочли бы вовсе скрыть от гостей свои беды, потому что налет на вотчину серьезно ронял их авторитет и вызывал законные сомнения в способности вести дела. Но таджики все равно завтра же узнают все из теленовостей. Так что пришлось дружескую вечеринку малость подпортить.

Первыми появились охранник с Бородой и внимательно осмотрели местность. Бандиты, встревоженные сообщением по сотовому телефону, проявляли осторожность и соблюдали все известные им правила безопасности. Однако припаркованный здесь уже много часов «ниссан» их внимания не привлек.

– Боцман, внимание, клиент поужинал, – сказал Пастухов. – Выходят.

– Как они рассаживаются?

Док, приникнув к биноклю, внимательно глядел на процесс выхода и посадки в машины. Процедура производила впечатление посольского разъезда – столько в ней было нарочитости и показной церемонности: спицынские всеми силами пытались сохранить лицо и не показать гостям своей обеспокоенности.

– Спица, Борода, Шрам садятся в шестисотый «мерс», за рулем «бык» – сказал Док, и Пастухов повторил это в переговорник. – Оба таджика садятся к себе... причем устраняют водителя. За руль сел главный...

– Понял вас, – ответил Боцман. – Делаем, конечно, обе?

Пастух на секунду умолк, думая:

– Гостей, если не сунутся по своей инициативе, не трогать.

Теперь последовала озадаченная пауза Боцмана перед ответом, а Док вопросительно взглянул на Пастуха. Однако командир никак не комментировал свое решение, а позволить себе во время операции обсуждать ясный приказ командира было делом невозможным.

– Понял, – подтвердил наконец Боцман. – Делаем только «мерседес», «Мерседес» хозяев двинулся первым, «кадиллак» таджикских друзей доследовал за ним. Немного погодя, выдерживая достаточную дистанцию, тронулся и «ниссан».

Они свернули через квартал, чтобы выбраться на проспект, ведущий в сторону Кунцева. Воровской шик и соображения безопасности требовали высоких скоростей, поэтому двигались машины быстро. Конечно, это повышало риск попасть в аварию, зато уменьшало вероятность попадания в машину гранаты или очереди из «калаша». К тому же уголовщина давно приучила московских водителей как огня бояться их «мерседесов».