Но почему же так тяжело на душе? Не потому ли, что я играл по их воровским правилам – без всяких правил?

На исповедь надо сходить тебе, воин. После боя надо сходить на исповедь, раз уж остался жив..."

Глава четвертая. Управление по планированию специальных мероприятий

Полковник Голубков сидел в кабинете у своего непосредственного (и единственного) начальника генерала Нифонтова. Яркое солнце било в щели жалюзи, покрывая пол полосками света. Голубкова заслуженно, хотя и скупо, хвалили, что наводило его на мрачноватые предчувствия, ибо баловать подчиненных было не в правилах генерала. По‑видимому, он собирался подсластить какую‑то неприятную пилюлю.

– Случилось что‑нибудь, Александр Николаевич? – не выдержал Голубков.

Нифонтов – начальник Управления по планированию специальных мероприятий – и полковник Голубков, которого он взял к себе руководителем оперативного отдела, работали вместе уже почти три года, хорошо понимали друг друга и едва ли не с первых месяцев перешли на «ты», хотя и называли друг друга по имени‑отчеству.

– Кофе будешь, Константин Дмитриевич? – отозвался генерал.

– Чай.

– Правильно. Один кофе, один чай, – сказал он в селектор.

Голубков сидел возле самого стола начальника, разложив оперативные документы. Не только круг задач, но даже само существование управления было глубокой тайной, не известной ни журналистам, ни большинству государственных деятелей. Однако полковник чувствовал, что не состояние оперативных дел будет сегодня главным предметом разговора. Слишком неторопливо вел беседу генерал, обычно жестко экономивший свое время и время подчиненных. По‑видимому, дело будет касаться щекотливых кадровых вопросов или его – Голубкова – личного служебного соответствия.

Постучав, вошел лейтенант‑порученец и поставил два тонких стакана в металлических вагонных подстаканниках, как любил генерал. Подождав, пока он скроется за дверью, Нифонтов начал, прихлебнув кофе:

– Что у нас с группой Пастухова? Вот оно что.

– Группа в порядке. Мы не привлекали ее к работе больше четырех месяцев.

Что‑нибудь не так?

– Ребята ценные, не спорю, – тяжело сказал Нифонтов, – но, по‑моему, Пастухова стало сильно заносить. Агентство «Набат» – их контора?

– Да. Правда, Пастухов там ни при чем, а владельцы – Дмитрий Хохлов и Олег Мухин.

– Стало быть, Боцман и Муха. – Нифонтов задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Ты слышал, что в агентстве был взрыв?

– Так точно, предполагаю, что это спицынская группировка мстит Боцману. Он только что сдал МВД четырех членов банды.

– Ты, видимо, не читал еще утреннюю милицейскую сводку, Константин Дмитриевич.

– Читал, – признался Голубков.

– Покрываешь своих?

– Никак нет, товарищ генерал. – Голубков поднялся из‑за стола и перешел на официальный тон. – Я далеко не уверен, что расстрел спицынской верхушки – их рук Дело. С местными бандитами в казино были таджикские авторитеты, они что‑то затевали и могли перейти дорогу кому угодно. Так что, возможно, Пастухов ко всему этому совершенно не причастен. Я собирался проверить и доложить. ^ Генерал махнул рукой:

– Да не становись ты в позу. Я вполне тебе доверяю, присядь, пожалуйста. – Нифонтов заглянул в опустевший стакан из‑под кофе. – Мы не занимаемся милицейскими делами, и нас не волнует судьба десятка уголовников, давно заслуживших пулю. Но если Пастухов решается на подобные, м‑м, акции возмездия непосредственно в столице, то складывается впечатление, что его группа становится не просто чрезмерно самостоятельной, а выходит из‑под контроля управления.