|
- Скорее всего? Ты не уверена, Маргарет? - О, вполне уверена. Ей не хотелось иронизировать. Он отправлялся туда, откуда не всегда возвращаются. Сама мысль об этом наполняла ее нежностью, она как бы заранее предвкушала печаль при известии о том, что Джервас убит. Маргарет сжалилась над ним и великодушно ответила на вопрос, который он не решился задать: - Не думаю, что я выйду замуж за кого-нибудь другого, Джервас. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди. - Маргарет! - воскликнул он. Но тут явился, семеня ногами, Питер Годолфин и справился, почему ее светлость покинула гостей. Джервас, проклиная его в душе, был вынужден ускорить прощание. Но он был вполне удовлетворен и почтительно поцеловал ее тонкую руку. - Эти слова, Маргарет, будут мне панцирем, - произнес Джервас и, словно устыдившись своего поэтического заявления, резко повернулся и ушел. ГЛАВА III РЕЙД У КАЛЕ Война началась отнюдь не сразу, как полагал Джервас. Разумеется, существовали веские причины, по которым ни Испания, ни Англия не могли принять бесповоротного решения объявить войну. Король Филипп, подстрекаемый Папой исполнить свой долг мирской карающей руки Веры и свергнуть с престола отлученную от церкви невестку, был кто угодно, но не дурак, безрассудный и своекорыстный. Он, естественно, задавался вопросом, какую выгоду извлечет для себя из этого дела. Бог, Время и он сам - король Филипп любил размышлять о существующей между ними связи - были весьма медлительной троицей. Никаких надежд превратить Англию в испанскую провинцию, вроде Нидерландов. Единственное, чего он мог сейчас добиться, это посадить на английский трон Марию Стюарт. Политическим последствием этого акта стало бы укрепление французского влияния, благодаря союзникам Марии Стюарт во Франции. Единственным способом избежать войны и извлечь выгоду для Испании оставалось для Филиппа жениться на Марии Стюарт и разделить с нею английский трон. Но Филипп этого никак не хотел. Возможно, он заметил, что мужья королевы Шотландии плохо кончали. А потому зачем проливать испанскую кровь и тратить впустую испанское золото, если это прибыльно только для Франции? Так пусть этим займется король Франции, а не он, Филипп. Впрочем, к такой проблеме можно было подойти и с духовной точки зрения - восстановления в Англии истинно католической веры, что снова привело бы к ее духовному подчинению Риму. Стало быть, это дело Рима, и если Папа так хочет перепоручить ему свое дело, пусть возмещает расходы. Но когда Филипп изложил свои разумные соображения Папе, его святейшество великий Сикст V так прогневался, что принялся бить тарелки. Такая ситуация сложилась в Испании осенью и зимой 1586 года. Англия была безмерно далека от намерения объявить Испании войну, ведь Испания считалась в то время самой могущественной империей. |
