- О чем? - внезапно спросил Сын. ("Он ведь мой одногодок" - пришла незванная мысль.)

- За все нужно платить. Мы - платим.

Это было настолько неожиданно, что Сын от нахлынувшей почти детской обиды ввязался в спор:

- Платить?! Твоя родина...

- Моя родина здесь.

- Так ты из никанских ларов?

Солдат не ответил. Теперь все было ясно. Ларские граждане, родившиеся и выросшие в провинции Нико (когда это была еще провинция), подразделялись на две примерно равные по численности категории. Одни из них, сполна испив вина изгнания, бились за возврат к родным очагам яростно и беспощадно, и им здесь не было цены. Из них, и только из них, формировался состав лазутчиков: все они знали местные условия, многие - язык, да и внешность кое у кого была подходящая (в мирное время на "черненьких" косились, но тем больше усердия они проявляли сейчас). А другие... Ну, вот он стоит другой. Гнида. Здоровая белобрысая гнида, как назло, внешне - будто копия с барельефа богов-основателей Лара.

- Из никанских ларов, репатриант?

- Ты - сказал, Господин Великий.

Сын услышал, как у Начальника Разведки перехватило дыхание. Тут же сзади что-то звякнуло - клинок о ножны? И снова он останавливающе махнул рукой.

- Да, до пятнадцати лет я жил здесь. Здесь я начал дышать и мыслить, здесь у меня были друзья. И первым языком для меня был "общий" колониальная мешалка. Я даже начал было ходить в Школу Собаководства, так что повернись все иначе...

Помолчали. Сын уже засомневался, не прав ли Начальник Разведки, который стоит сзади с прямым белым блеском в руке? Правда, сейчас не время и не место, чтобы терять одного из возможных защитников, да и старик чересчур много командует.

Словно во сне он увидел, как маленькая серая тень неслышно продвинулась между часовыми (дремлют?), помедлила и вдруг оказалась рядом. Собака... Конечно, не боевой пес - маленький, ниже колена. Бродяжка. Что ей надо?

- Берегись, Господин Великий!

Солдат оглянулся и тут же занес копье, но опоздал. Серая тень пружинисто рванулась к лошадям, одна из них завизжала от боли - и натянувшийся повод с сырым звуком лопнул. Лошадь исчезла в темноте. Рычание, конский топот, звон оружия, одновременность боя и бегства...

Все были начеку и мгновенно выстроились в круг, сомкнув щиты. Не сразу они поняли, что все излишне. Пес исчез, исчезла раненая лошадь (та, что визжала). Исчез и один гвардеец - в первые мгновения суматохи он вскочил в седло и погнал лошадь галопом, стремясь настичь собаку. Он пропал в ночи, а потом до утра было слышно, как где-то вдалеке дикие звери урчат и огрызаются над добычей. Дикие ли?

Итак, всего за ночь потеряли одного человека и двух коней.

Много.

Скадли, расположившись гораздо выше них, задумчиво покусывал травинку. Вообще-то он мог взять их в эту же ночь, да и днем, если на то пошло, но для этого пришлось бы положить больше половины Группы. Спешить их тоже ничего не стоило. Однако пеших, как ни странно, собаками брать труднее. Он и Малого-то послал скорее для того, чтобы увидеть преследуемых его глазами, ощутить их страх. Страх действительно был, но не паника, и это ему не понравилось. Видно, там есть один-два с твердой душой... Впрочем ночью удалось нанести им дополнительный урон, а заодно накормить Группу мясом (Лакхаараа притащил кусок и ему, но он не настолько проголодался, чтобы есть сырую конину. К тому же это вполне могла быть и не конина... Скадли передернуло). Так что вылазка принесла пользу.

Когда был объявлен дневной привал, одна из лошадей уже пала и солдаты сидели вдвоем. Но все были веселы и шалили как мальчишки, даже Сын не удержался, забыв о своем высоком положении. С самого утра путь их лежал по голой скалистой местности (лишь сейчас, когда они уже прошли перевал, начиналось высокотравье), где устроить засаду было абсолютно негде. Собаковод либо устал, либо не решился преследовать их открыто; так или иначе, погоню он явно бросил.