В разговоре с Ив Лизе ужасно хотелось произнести его имя, но она боялась. Раз произнеся его имя, она захотела бы говорить о нем без передышки, однако она ничего не знала о нем.

– Где живет Шон?

– Где‑то в автоприцепе. А почему это интересует тебя?

– Я хотела знать, где живет Гиб.

Это было правдой. Пусть Ив поверит, что, зная так мало людей, Лиза больше интересуется теми, кого знает, а не теми, которые ведут, вероятно, совершенно другую жизнь.

– Где Шон держит свой прицеп? – На этот раз Лизе не нужно было повторять его имя, но она произнесла его.

– Откуда мне знать? О да, он говорил, что внизу, у бывшей станции. Ты разговаривала с ним?

Лиза ответила, глядя ей в переносицу: – Нет.

Это было то самое место, где она так напугалась. Лиза проходила станцию, ни о чем не думая, наслаждаясь летним днем, радуясь солнечному свету, и увидела Бруно, который сидел с рисовальными принадлежностями, держа в поднятой руке кисть, окунутую в гуммигут. Он напугал ее своей неприкрытой ненавистью.

– Ты мне так и не объяснила, почему пришла в тот день, – сказал Шон. – Знаешь, это было семь месяцев назад. Мы знаем друг друга семь месяцев. Почему ты решила прийти?

– Я хотела увидеть, где ты живешь. Когда чувствуешь то, что чувствовала я, хочется знать все о людях, где они живут, что едят и пьют, чем любят заниматься, как ведут себя, когда остаются одни. Хочется видеть их на фоне разных декораций. – Она задумалась над своими словами. – На фоне всевозможных декораций. Как они переносят дождь и что делают, когда на них светит солнце. Как они причесываются, и наливают чайник, и моют руки, и выпивают стакан воды. Хочется знать, как они двигаются, занимаясь самыми обыденными делами.

Шон серьезно кивнул:

– Это верно, так оно и есть. Ты умница, любимая, ты из тех, кто понимает все это.

Это вызвало в ней раздражение. Она отстранила его.

– Я не стремилась увидеть тебя. Конечно, я не хотела, чтобы и ты меня увидел. Я просто хотела посмотреть, где ты живешь, и… потом незаметно исчезнуть.

– Но я увидел тебя и вышел.

Лиза произнесла задумчиво, как будто речь шла о других людях, о другой паре:

– Это была любовь с первого взгляда.

– Верно. Так оно и было.

– Тебе не пришлось добиваться меня. Я не мучила тебя неизвестностью. Я вошла с тобой в автоприцеп, и когда ты спросил, есть ли у меня кто‑нибудь, я не поняла, что ты имеешь в виду. Я сказала, что у меня есть мать. Ты попытался еще раз, ты спросил, встречаюсь ли я с кем‑нибудь. Это было бесполезно. Тебе пришлось спросить меня, есть ли у меня дружок. Потом ты спросил, не хочу ли я пойти погулять с тобой, и я знала, что так и положено, потому что именно так говорили герои всех тех викторианских романов, которые я читала.

– А остальное, – прервал ее Шон, – как говорится, принадлежит истории.

– Ты должен достать сегодняшние газеты. На работу я выйду только днем. Хочу попросить мистера Сперделла объяснить это мне. Я имею в виду, объяснить, почему это Тревор Хьюз.

– И что ты сделаешь, если он смекнет?

– Если он заподозрит, хочешь сказать? Не заподозрит.

Когда Лиза закончила работу и уверилась, что закончила ее вовремя, она прошла по коридору и постучала в дверь кабинета мистера Сперделла. Он вернулся около получаса назад и сразу прошел в кабинет.

На нем было пенсне в золотой оправе, и поэтому он выглядел старше и больше обычного походил на ученого.