|
Почему у этих раковин распорота спина? Может быть, на них напали и высосали из них все жизненные соки? Если так, то кто это сделал и кто они сами? Вопросы сыпались на меня как из рога изобилия, но никто из моего семейства не мог дать ответа. Я был на кухне, когда утром несколько дней спустя прибыл Спиро и показал маме мое последнее приобретение: длинную, тонкую, цвета жженого сахара сороконожку, которая, как я утверждал, вопреки ее недоверию светилась по ночам белым светом. Спиро ввалился в кухню весь в поту и по обыкновению со свирепым и озабоченным видом. - Я принес вам почту, миссис Даррелл, - сказал он маме и затем взглянул на меня: - Доброе утро, мастер Джерри. Полагая по своей наивности, что Спиро разделяет мой восторг по поводу моего последнего приобретения, я протянул ему под нос банку из-под варенья и пригласил полюбоваться на нее. Он бросил быстрый взгляд на сороконожку, которая крутилась на дне банки, как часовой механизм, выронил почту на пол и быстро отступил за кухонный стол. - Право, мастер Джерри, - сказал он хрипло, - что вы с ней делаете? Озадаченный его реакцией, я объяснил, что это всего-навсего сороконожка. - Эта тварь ядовитая, миссис Даррелл, - серьезно сказал Спиро маме. - Честное слово, мастер Джерри не должен возиться с такими вещами, как эта. - Возможно, вы и правы, - сказала мама неуверенно. - Но ему все это так интересно. Вынеси ее, милый, чтобы Спиро не мог ее видеть. - Держитесь подальше, - услышал я слова Спиро, когда выходил из кухни со своей драгоценной банкой. - Честное слово, миссис Даррелл, держитесь подальше от всего, что этот мальчик находит. Мне удалось унести сороконожку в свою спальню, не встретив по пути никого из других членов семьи, и поместить ее в маленькую миску, украшенную мхом и кусочками коры. Я решил, что родня оценит мою находку - ведь сороконожка светилась в темноте, - и строил планы, как затею настоящий пиротехнический спектакль после обеда. Однако все мысли о фосфоресцирующей сороконожке улетучились из моей головы, так как среди прочего в почте оказался толстый коричневый пакет, который Ларри перебросил мне, когда мы сидели за ленчем. - Фабр, - сказал он кратко. Забыв о еде, я разорвал пакет, и там внутри была толстая зеленая книга, озаглавленная "Священный жук и другие" Жана Анри Фабра. Открыв ее, я пришел в восторг, так как на фронтисписе была картинка с изображением двух навозных жуков, столь хорошо мне знакомых, словно это были близкие родственники моих собственных жуков. Жуки катили красивый круглый шарик из навоза. В восторге, смакуя каждую страницу, я медленно листал книгу. Текст был восхитительный. Это не была ученая заумная книга. Написана она была таким простым, ясным языком, что даже я мог понять его. - Оставь книгу на попозже, милый, - сказала мама. - Ешь завтрак, пока он не остыл. Нехотя я положил книгу на колени и набросился на еду с такой скоростью и свирепостью, что у меня потом полдня болел живот. Однако это нисколько не помешало мне зарыться в книгу Фабра. Пока семья отдыхала, я лежал в тени мандаринового дерева и пожирал страницу за страницей, и, когда наступило время чая, я - к моему огорчению - закончил книгу. Но моему восторгу не было предела. Теперь я был вооружен знаниями, я чувствовал, что знаю все, что нужно, о навозных жуках. Они более не были таинственными насекомыми, с трудом ползающими по оливковым рощам, они стали моими близкими друзьями. К этому времени мой интерес к естественной истории расширило и подстегнуло еще одно обстоятельство - хотя не могу сказать, что я оценил это тогда, - встреча с моим первым репетитором Джорджем, другом Ларри. |
