|
Такси осторожно пробиралось по Пиккадилли, словно жук сквозь фейерверк. Холодный воздух делал ваше дыхание заметным, будто дым около губ, когда вы говорили, так что вы казались фигуркой из комикса. Наконец такси остановилось возле покрытых копотью фальшивых коринфских колонн отеля "Балаклава". С помощью швейцара, пожилого кривоногого ирландца, мы внесли свой багаж в отель. Однако нас никто не встретил. Видимо, телеграмма о нашем приезде где-то еще блуждала. Молодая леди, сказал нам швейцар, ушла на свою встречу, а мисс Хыоз и старая леди отправились кормить собак. - Что он говорит, милый? - спросила мама, когда швейцар вышел из комнаты, - его акцент был настолько сильным, что звучал как иностранный язык. Я сказал, что Марго пошла на встречу, а кузина Пру и тетушка Фэн кормят собак. - Что бы это могло значить? - недоумевающе спрашивала мама. - На какую встречу пошла Марго и о каких собаках он говорит? Я сказал, что не знаю, но, насколько мне удалось видеть Лондон, собак в нем маловато. - Хорошо, - сказала мама, неумело вставляя шиллинг в счетчик и зажигая газ. - Я думаю, что нам надо устроиться поудобнее и ждать, пока они не вернутся. Мы прождали час, когда вдруг раскрылась дверь и с криком "Лу, Лу, Лу" вбежала Пру, протягивая руки, словно удивительная болотная птица. Она обняла нас обоих, ее черные, как терновая ягода, глаза светились любовью и волнением. Красивое лицо приятно пахло и было нежное, как фиалка, когда я послушно прикоснулся к нему губами. - Я уж думала, вы никогда не приедете, - сказала она. - Мамочка еще поднимается. Она с трудом ходит по лестнице, бедняжка. Вы оба чем-то обеспокоены, ну, расскажите-ка мне все. Тебе нравится этот отель, Лу? Он дешевый и удобный, но здесь много самого странного люда. Сквозь открытую дверь послышалась тихая одышка. - А, это мамочка, - крикнула Пру. - Мамочка, мамочка, Лу приехала. В дверях показалась тетя Фэн. На первый взгляд, подумал я довольно бессердечно, она была похожа на ходячую палатку. На ней был ржаво-красный твидовый костюм невероятного стиля и размера. На голове красовалась слегка изношенная бархатная шляпка такого фасона, какие носят феи. Сквозь сверкающие очки глаза ее казались совиными. - Лу! - закричала она, распахивая объятия и возводя глаза к небу, словно мама была божественным видением. - Лу и Джеральд! Вы прибыли! Меня и маму сердечно обнимали и целовали. Это не было легкое, словно цветок, объятие Пру. Это было сильное, до хруста в ребрах, объятие и крепкий поцелуй, от которого, казалось, синели губы. - Я так сожалею, Лу, дорогая, что нас не было дома, но мы не были уверены, когда вы приедете, и нам надо было кормить собак. - Каких собак? - спросила мама. - Ну, моих бедлингтонских щенят, конечно, - сказала Пру. - Разве вы не знаете? Мы с мамочкой завели собак. - Она залилась звонким, как колокольчик, смехом. - Но помнится, у вас появилось еще кое-что в последнее время, - сказала мама. - Кажется, козы. - О, мы их до сих пор держим, - сказала тетя Фэн, - да еще моих пчел и цыплят. Но Пруденс решила, что неплохо было бы завести еще и собак. Она такая деловая. - Я и впрямь думаю, что это доходное дело, Лу, дорогая, - серьезно сказала Пру. - Я купила Тинкербелла, а потом Люсибелла... - А затем Тайнибелла, - перебила ее тетя Фэн. - И Тайнибелла, - сказала Пру. - И Люсибелла, - сказала тетушка Фэн. |
