Зазвонил телефон.

– Делорм, отдел уголовного розыска, – сказала она в трубку.

– Это сержант Дюковски. Как вы там, уже проблевались?

– Вы, сержант, может быть, и успели привыкнуть к такого рода вещам, но мне так и хочется переселиться в леса и до конца жизни питаться ягодами и корешками.

– Понимаю, о чем вы. И этот тип – еще далеко не самое худшее из того, что у нас есть. Недавно мы получили материалы с маленькими детьми , где они проделывают все эти штуки вживую .

– Вживую? Не понимаю.

– Потоковое видео. Ставит веб‑камеру и задействует детей, так сказать, онлайн, а его собратья по всему миру платят за то, чтобы на это полюбоваться.

– Господи.

– К сожалению, некоторые из тех картинок, которые мы вам посылали, выставляются в том же чате, что и это живое видео, так что я не удивлюсь, если этот наш тип вдохновится новыми идеями.

– Будем надеться, мы его до этого поймаем. Расскажите мне о шапке с зимнего карнавала. Как вам удалось убрать размывание?

– У нас тут есть пара яйцеголовых умников с шестидесятичетырехбитной шифрацией мозгов, и они неплохо умеют играть со всякими приборами обработки изображения. Супер‑пупер‑технологии. Однажды я у них спросил, как это работает, и тут же об этом пожалел. Они начали вещать что‑то насчет фильтрационной деконволюции и алгоритмов Люси – Ричардсона. По‑моему, они питаются атлоновскими микрочипами.

– А я‑то думала, «Фотошоп» – это круто. Вот что интересно: несколько лет назад название праздника изменили, чтобы не злить борцов за права животных. Так что теперь это не меховой  карнавал, а просто зимний карнавал.

– Это может оказаться важным. Хотя мы не знаем, когда и от кого она ее получила.

– В любом случае это не значит, что девочка живет здесь. На карнавал съезжаются со всего мира.

– Бросьте вы. Что, целые толпы людей пересекают весь земной шар, чтобы посетить меховой карнавал в Алгонкин‑Бей?

– Не толпы. И они приезжают не на сам карнавал, а на аукцион мехов. К нам наведываются представители крупных меховых домов из Парижа, Нью‑Йорка, Лондона и тому подобных мест – в качестве покупателей. Даже русские бывают – им же надо следить за конкурентами.

– Вы меня просветили, сержант Делорм. Как‑то не осознавал, что Алгонкин‑Бей – такой узел международной торговли. Вы посмотрели фотографию на яхте – ту, где на заднем плане видны всякие другие суда?

Делорм стала перебирать снимки, остановившись, когда нашла нужный. На фото была изображена прогулочная яхта, с богатой деревянной оснасткой и деревянными полами; здесь были уютные на вид красные сиденья с натяжной обивкой. Девочка расположилась в одном из них, на ней были синие джинсы и желтая футболка. На этом снимке ей было лет десять‑одиннадцать; она улыбалась в объектив.

– Понятно, почему я ее пропустила, – заметила Делорм. – Это один из тех снимков, где он ничего с ней не делает. Ребенок выглядит счастливым.

– Посмотрите на фон.

– Там небольшой гидроплан, на понтонах. Можно разглядеть часть номера у него на хвосте. Буквы: С, G, К.

– Все верно. Это «сессна‑скайлейн», а полностью номер выглядит так: CGKMC. Минут за пять мы соотнесли эти буквы со всевозможными «сесснами» и с Алгонкин‑Бей. И получили на выходе одного парня по имени Фрэнк Раули. Более того, могу дать вам его адрес и телефон. Надеюсь, я произвел на вас впечатление.

– Но самолет – на заднем плане, только и всего. Нет никаких причин считать, будто есть какая‑то связь между владельцем самолета и этим подонком на снимках, верно?

– Да, но это только начало.