Я мог бы возразить, что и сам неплохо поработал, но решил промолчать. Голанц попросил судью устроить перерыв перед перекрестным допросом свидетеля, и тот дал согласие. Я заметил, что в зале царит необычное оживление. Доктор Арсланьян явно придала процессу свежий импульс.

Через пятнадцать минут мне предстояло узнать, что приготовил Голанц, чтобы дискредитировать или сбить с толку моего свидетеля. Но вряд ли у него имелось что-нибудь серьезное, иначе он не стал бы просить о перерыве. Он бы сразу встал и набросился на Шами.

Во время перерыва я подошел к столику обвинения. Голанц помечал в своем блокноте вопросы. Он не поднял голову.

— Что? — спросил Голанц.

— Мой ответ — нет.

— На какой вопрос?

— Если ты предложишь моему клиенту сделку с признанием вины. Мы не заинтересованы.

Голанц ухмыльнулся.

— Не смеши, Холлер. У тебя неплохой свидетель, только и всего. Суд не закончился.

— А еще у меня есть капитан французской полиции, который завтра расскажет, как Рилц посадил за решетку семерых отъявленных головорезов. Причем двое из них в прошлом году сбежали из тюрьмы и никто не знает, где они. Они могут находиться где угодно. Например, в Малибу.

Голанц отложил авторучку и взглянул на меня.

— Да говорил я с твоим инспектором Клузо. У него на лице написано, что он скажет все, что тебе угодно, если ты оплатишь ему перелеты первым классом. В конце встречи он достал «звездную карту» и спросил, не знаю ли я, где живет Анджелина Джоли. Очень серьезный свидетель.

Я специально просил капитана Пепэна не слишком увлекаться «звездной картой». Видимо, не помогло. Я поспешил сменить тему.

— Кстати, где немцы?

Голанц оглянулся, словно проверяя, действительно ли их нет на месте.

— Я рассказал семье Рилц, что ты будешь строить защиту, очерняя память их сына и брата, и им надо быть к этому готовыми, — произнес он. — Сообщил, что ты хочешь вспомнить о проблемах Йохана, которые возникли у него во Франции пять лет назад, и использовать это для отмазки его убийцы. Объяснил, что ты собираешься выставить его этаким немецким жиголо, соблазнявшим богатых клиентов по всему Западному побережью, как мужчин, так и женщин. И знаешь, что ответил мне отец?

— Нет, не знаю.

— Он сыт по горло американским правосудием, и они уезжают.

Тут мне следовало отпустить какую-нибудь остроумную и циничную шутку, но я не нашелся что ответить.

— Не волнуйся, — успокоил Голанц. — В любом случае я им позвоню и сообщу вердикт.

— Отлично.

Я оставил его за столиком и вышел в коридор, чтобы посмотреть, как там мой клиент. Он стоял, окруженный журналистами. Успешное выступление Шами Арсланьян придало ему уверенности, и теперь он работал на большое жюри — общественное мнение.

— Они столько времени охотились за мной, а настоящий убийца все еще на свободе!

Хорошая, яркая реплика. Звучит убедительно. Я хотел пробиться к нему сквозь толпу репортеров, но меня остановил Деннис Войцеховский.

— Идем со мной! — бросил он.

Мы отошли в конец коридора.

— В чем дело, Циско? Ты куда-то пропал.

— Работал. У меня есть сведения из Флориды. Будешь слушать?

Накануне я пересказал ему историю Эллиота про «организацию». Сначала она показалась мне абсолютно искренней, но на трезвую голову я вспомнил, что «все врут», и попросил Циско проверить.

— Выкладывай, — кивнул я.

— Я обратился к одному частному детективу в Форт-Лодердейле, мы раньше с ним работали. Знаю, что Тампа на другом конце штата, но мне нужен был парень, на которого можно положиться.