- И все-таки это было, хотя вы не слышали, - снова заговорил Валерий. - Лаптева вот перепугали до того, что он, я узнал, переходит учиться в другую школу.

- Ну и трус! - небрежно бросил кто-то.

- Конечно, плохо, что он струсил, я согласен, - сказал Валерий, - но плохо и то, что было от чего струсить.

- Думайте, что говорите, - сухо посоветовала Котова.

- Я как раз много думал, - искренне ответил Валерий. - И считаю: можно найти тех, кто бил Лаптева и Хмелика; кто в переулке околачивается и карманы малышей выворачивает. Но их некоторые у нас не хотят замечать, чтоб не уронить школу в глазах района. Рассуждают, наверное, так: раз мы пример, как же у нас может быть неблагополучие? А вот есть! - Это у него против воли вырвалось со злостью. - И нечего нам другим себя ставить в пример! Давайте лучше мы сами будем с кого-нибудь брать пример!

Он сел, взмокший от волнения, ощущая, что говорил не очень складно, но все-таки неопровержимо. Вытер платком лицо, шею и исподлобья поглядел на ребят: всколыхнули ли в них что-либо его слова?..

Ему мягко улыбнулась Лена. Поощрительно подмигнул Станкин. Валерий взглянул на Гайдукова. Ошибиться было невозможно: Игорь украдкой играл в «балду» с комитетчицей-десятиклассницей. Физиономия его становилась попеременно то напряженно-озадаченной, то лукаво-ликующей. И, когда партнерша, уже в тупике, морщила лоб, отсрочивая поражение, Игорь смотрел на нее со свирепым нетерпением. Он ушел в игру с головой.

Валерий оцепенел. Он не был пай-мальчиком и сам на скучных уроках ухитрялся незаметно играть с соседом в «балду» - отчего не скоротать время? Но сейчас… Как мог Игорь развлекаться пустяками, когда он, Валерий, говорил о самых важных для школы вещах!

Вконец расстроенный, Саблин плохо соображал, что доказывала Зинаида Васильевна. А она доказывала, что нет оснований подозревать расправу там, где просто-напросто упали и ударились два ученика из-за собственной разболтанности и несобранности.

- Давайте поэтому поборемся с разболтанностью отдельных учащихся на переменах, - сказала Зинаида Васильевна.

Румяная девочка в накрахмаленном фартуке, с толстой холеной косой - председатель совета дружины - записывала речь Зинаиды Васильевны в тетрадь. Валерий смотрел на нее, и ему отчего-то было жаль аккуратную девочку, хотя ругала Котова как раз его.

- По просьбе Саблина, - говорила Котова, - секретарь комитета комсомола Гайдуков и я беседовали с Костяшкиным и Шустиковым, которых Саблин считал обидчиками малышей. Но он подозревал их зря. Костяшкин сейчас по всем предметам успевает, дисциплина у него прихрамывала в прошлом. А Шустиков и вообще паренек скромный; он, правда, далек от коллектива, однако стоит его, пожалуй, принять в комсомол - это его втянет в коллектив. Ни о каких проступках этих ребят нам никто не сообщал - не то что о «бедном мальчике» Хмелике, который попал снежком в тот самый класс, где учится его вожатый Саблин! Какие Саблину надо из этого извлечь уроки?..

Дальше Валерий некоторое время не слушал. К чему? Какие можно извлечь уроки из того, чего на самом-то деле - он знает - в жизни не было?.. Он только следил с полусонным любопытством за движением руки председательницы совета дружины: кажется, много уже написала…

Потом Зинаида Васильевна возвысила голос. Валерий заставил себя прислушаться.

- Саблин не смеет этого утверждать… У нас некому и некого бояться! У нас замечательная школа, из которой вышли такие всем известные люди…

И она назвала действительно славные имена людей, которые окончили 801-ю школу в предвоенные годы.

- И это вымысел, товарищи, - заканчивала Котова, - что мы молчим о неблагополучии, опасаясь уронить себя в глазах района.