Я делаю то же и удивляюсь, что слышу. Никогда раньше не слышал Эхо и воображал его совсем не таким. Я всегда думал, что оно должно быть последними отголосками голоса человека, прощающегося в последний раз. Но оно больше похоже на… его душу, слившуюся с песней.

— Как он умер? — шепчет Оз, вытирая глаза.

Я едва могу говорить:

— Самоубийственный порыв.

Термин вызывает неоднозначную реакцию, и только некоторые Силы Бури имеют о нем представление. Оз объясняет остальным, и один из незнакомых мне Сил Бури делает шаг вперед.

— Это значит, что ты почти освободил его? — спрашивает он.

Я замечаю, что он мой ровесник и, по всей вероятности, дружил с Гасом.

— Мы освободили его, — говорю я. — И почти оторвались от преследования Буреносцев. А потом…

Бедного парня, судя по виду, словно толкнули в грудь.

— Что насчет тебя? — спрашивает Оз Одри. — Кажется, ты невредима.

Лучше бы мне почудилась разочарованность его тона, иначе придется стереть его с лица земли.

— Есть незначительные травмы, — отвечает она, потирая правое плечо. — Чаще всего Райден пытал Гаса, чтобы сломить меня.

— У него получилось? — Спрашивает Оз.

— Нет, конечно, — огрызается она. — Хотя Гас заслуживает все уважение мира. Он вытерпел больше, чем доведется любому из нас.

Я замечаю, что она не упомянула Западный прорыв.

Наверное, это к лучшему… особенно когда Оз обращается ко мне:

— Я предполагаю, вы двое уже восстановили связь?

Дааааааааааааааа… как я должен ответить?

Мы почти это сделали, но я побоялся, что она не готова… а еще, возможно, у нее появились какие-то чувства к Гасу… поэтому я не дал связи случиться, и теперь, вероятнее всего, я ней противен?

Даже ответ «еще нет» кажется слишком самонадеянным.

Поэтому мне хочется обнять Астона, когда он говорит откуда-то за пределами круга опекунов:

— С каких это пор Силы Бури интересуются романами подростков?

Опекуны разворачиваются и расступаются, чтобы Астон мог пройти.

— Это, в самом деле, ты? — шепчет Оз.

— Во плоти, — соглашается Астон. — Ну… в большей степени. — Он опускает капюшон, и все на шаг отступают. — Если вы думаете, что это плохо, то не захотите, чтобы я снял плащ.

Он взмахивает руками, и воздух свистит в отверстиях в ладонях.

Все Силы Бури морщатся и вздрагивают.

— Теперь вы видите, почему я оставался в стороне, — говорит им Астон. — А еще… — Он сосредотачивается на поврежденных пальцах. — Я дал Райдену найти свою слабость.

— Дал, — говорит Оз после нескольких секунд тишины. — Хотя я не уверен, что хоть кто-то из нас может утверждать, что с ним такого не произойдет. И все же ты здесь. Появился после стольких лет… после стольких сражений, в которых твои знания и опыт могли бы быть полезными… а ты решил остаться с ним.

— Ты имеешь в виду нашего короля? — спрашивает Астон, когда Оз указывает на меня. — Разве мы все не на его стороне? Или я что-то пропустил за годы, проведенные в своем убежище? И не говорите мне, что это, потому что у него оказалось своя голова на плечах…, которой он решил воспользоваться…

— Эй, — говорю я.

— … и что ты решил пустить псу под хвост десятилетие планирования, — продолжает Астон, не обращая на меня внимания.