– Двадцать фарсатов! – это было около десяти миль. Ты хочешь сказать, что проплыл ночью двадцать фарсатов?

– Конечно! – разведчик пожал плечами. – Что здесь такого? Море было спокойным.

Он покосился на Гралию и опять улыбнулся ей, заметив, что Кавасса грозно нахмурила брови. Ревнует? Или боится, что он соблазнит самого прелестного стрелка из ее взвода?

– Я полагаю, что это утверждение легко проверить, – вдруг произнес юный Тархион – Меотский залив как раз шириной в двадцать фарсатов.

– Чтобы доставить тебе удовольствие, сын Сата, я готов переплыть его два раза, – произнес Блейд, и он действительно мог это сделать.

Тархион окинул его задумчивым взглядом.

– Возможно, ты доставишь мне удовольствие, чужеземец… но несколько иным путем.

Старик поморщился.

– Ладно, ладно, мой господин! Я уже готов согласиться, что сильный человек способен одолеть за ночь такое расстояние! – Он повернулся к Блейду. – Но какова цель твоих странствий? Или ты попал в плен во время войны?

– Нет. Я отправился в путь, чтобы обрести новое знание.

– Знание? Это интересно Какое же?

Блейд широко развел руки, словно хотел охватить весь сияющий небосвод, а потом соединил их перед грудью, уцепившись за воображаемое удилище.

– Мудрецы моей страны много лет спорят о форме мира, в котором живем мы все – и люди Альбиона, и меоты, и айталы, эндасцы и райниты, и все прочие народы и племена.

– Да, это вопрос вопросов. – Лартак кивнул. – Большинство древних и современных философов полагает, что мы обитаем на огромном диске, выпуклом и круглом. Но вот насчет того, что находится под нами, существует множество разных мнений.

Рыбка была готова заглотить крючок

– Некоторые мудрецы Альбиона полагают, что наш мир подобен не диску, а сфере, вращающейся вокруг солнца. – Блейд надеялся, что его не сожгут за эту крамольную мысль, как Джордано Бруно.

Лартак, пораженный, отпрянул.

– Сфере? Но что может удержать ее от падения?

Так! Теперь можно было подсечь добычу!

– Если мы возьмем сосуд, наполненный водой, и начнем вращать его на веревке, вот так, – Блейд сделал быстрое движение над головой, – то на землю не прольется ни капли, верно?

– Да, – старец кивнул, – некая сила удерживает воду в сосуде. Я понимаю, что ты хотел сказать, странник… Однако, где же веревка, которая связывает наш мир с небесным огнем?

Блейд, совсем расхрабрившись, послал Гралии самую обольстительную из своих улыбок. Щека Кавассы нервно дернулась.

– Может быть, мы просто не видим ее, эту веревку? – он пожал плечами.

– Во всяком случае, проверить утверждение мудрецов совсем несложно.

– Но как, сын мой?!

Рыбка, трепыхаясь, уже лежала на берегу.

– Я вышел из Альбиона, оттуда, – Блейд показал на северозапад. – И если я буду все время идти туда, – теперь он вытянул руку на юго‑восток, где за морем лежала Райна, – то рано или поздно вернусь на родину. Или дойду до края диска и выясню, что поддерживает его снизу.

Сей проект явно поразил Лартака, он всплеснул руками, повернулся к принцу и взволновано сказал:

– Этого человека надо забрать в Голубой Дворец, мой господин! Я уже не сомневаюсь в его знаниях и многое бы дал, чтобы поговорить с ним пообстоятельней!

Столпившиеся вокруг амазонки внимали беседе двух мудрецов в почтительном молчании, но тут внезапно раздался голос суровой Кавассы, похоже, улыбки, которые Блейд расточал ее подруге, вывели воительницу из себя.