Лиши когда вой зонда умолк, вулканец почувствовал, вопреки всякой логике, как в душе его ожила надежда.

Когда же пронзительный вой зонда больше не возобновился, и из-за туч показалось солнце, Сарек заторопился к разбитому окну и стал напряжённо всматриваться в успокоившееся море.

– Мистер президент! – воскликнул главнокомандующий Картрайт. – Есть мощность!

Ожившие электроны аппараты зашумели и застучали. Боковым зрением Сарек заметил зажёгшийся свет. Но он не позволил себе отвлечься. Далеко в море блестел в лучах солнца металл.

– Смотрите. – Голос вулканца был абсолютно спокоен.

Президент подошёл к окну.

– Боже мой! Есть у нас хоть один действующий шаттл?

Проследив за их взглядами, Картрайт увидел то, что заметил Сарек на поверхности залива.

– Если у нас есть хоть один шаттл, – сказал он, – я найду его.

Ветер разогнал тучи. Джим повернулся к солнцу, давая его лучам согреть окоченевшее тело, высушить промокшую одежду. Он с улыбкой взглянул на своих друзей.

– Вид у нас такой, будто мы торчим здесь уже неделю.

– Если уж мне придётся стать отверженным, я собираюсь отрастить бороду, – сказал Маккой. Он сидел, положив руки на колени и свесив кисти. – Поздравляю, Джим, – улыбнулся он. – Похоже, ты спас Землю.

Джим посмотрел на Джилиан, сжал её руку и стал вглядываться в морскую даль. Джилиан подтолкнула его и вытянула руку, указывая.

– Не я, Боунз, – сказал Джим. – Они.

Вдалеке один из китов выпрыгнул из воды целиком. Джим узнал, который именно, но данные людьми имена ничего больше для китов не значили. Описав в воздухе плавную дугу, кит нырнул с громким всплеском. Следом выпрыгнул из воды второй кит. Джилиан рассмеялась.

– Весёлый кит, – выговорила она по-русски и повторила по-английски. – Весёлый кит.

В небе засияла двойная радуга – внутренняя дуга и её тень.

– Чёрт подери. – И Джилиан и разрыдалась.

Эпилог

Леонард Маккой вошёл в ворота, прошёл через аккуратно подстриженный газон, поднялся по ступеням вулканского посольства и громко постучал в деревянные двери. Когда прошло несколько секунд, и двери не открылись, он постучал снова.

– Дайте войти! – Настроение у него было не для этикета. Вот уже несколько дней он безуспешно пытался связаться со Споком. – Спок, чёрт тебя подери, если ты не желаешь отвечать мне, я останусь тут под дверью, пока ты не станешь со мной разговаривать!

Двери открылись.

– Войдите.

Один, если не считать бестелесного голоса, Маккой вошёл в старинное элегантное здание. Либо вулканцы почти ничего тут не изменили, либо специально обставили его в стиле того времени, когда оно было выстроено. Пол покрывали восточные ковры; комнаты, мимо которых он проходил, были обставлены тяжёлой, обитой бархатом мебелью. Бестелесный голос направлял его по длинному коридору через одни, другие, третьи стеклянные двери. При его приближении они распахивались, выпуская сухой, горячий ветер. Маккой ожидал увидеть во внутреннем дворике что угодно – застеклённый павильон, подстриженные кусты или даже лабиринт. Но ничего подобного там не оказалось – лишь песок под ногами, гладкие белые гранитные глыбы да красноватый свет. Воздух был сухим и горячим. Микроклимат и иллюзия огромного красного солнца рассеивали утренний туман.

В центре дворика стоял Спок в плаще, но с непокрытой головой. Не дожидаясь, чтобы вулканец заметил его присутствие, Маккой направился прямо к нему.