Может, он потому не препятствует, подумал Сарек, что понимает совершенную тщетность такого бегства. Люди спасались от наводнений лишь для того, чтобы умереть от холода; те, кто спасётся от холода, умрут от голода.

Ему предлагали место на транспорте, отправлявшемся во внутренние районы континента; он отказался.

Сарек подумал, что в случившемся есть своя ирония. Из-за того, что он вернулся на Землю защищать человека, спасшего жизнь и катру его сына, он теперь потеряет свою жизнь и душу. Ибо Сарек смирился с тем, что погибнет здесь, на Земле. И его катра никогда не будет перенесена в храм древних мыслей, ибо не останется никого, кто мог бы сохранить её.

В нескольких километрах от побережья уже пошёл снег. На холмах к востоку появились снежные шапки, как на вершинах гор. Сарек заметил, что струи воды больше не стекают по стеклу – теперь об стекло ударялись, расплющиваясь, комочки жидкой грязи.

Связь всё ухудшалась. Сарек с трудом различал смутные изображения на экранах. Вокруг в тщетных усилиях суетились земляне. Начальник медицинской службы Чэпел была на дежурстве уже сорок восемь часов. Она бессильно упала на стул, закрыв лицо руками. Главнокомандующий Картрайт вцепился в перила обзорной платформы так, что побелели костяшки пальцев.

Последние несколько часов Сарек провёл, готовя себя к предстоящему, давая себе возможность подумать о своих успехах, избавиться от сожалений. И теперь он жалел лишь об одном: не оставалось энергии, ни один канал связи не оставался настолько чистым, чтобы он мог отправить послание Аманде на Вулкан. Он написал ей, но сомневался, что она когда-либо получит написанное. Всё, что он хочет сказать ей, навеки останется несказанным.

– Сэр! – повернулась Джэнис Рэнд к Картрайту. В окне сквозь струи дождя проглянуло её отражение. – Сигнал, очень слабый – от адмирала Кирка!

– Изображение! – сказал Картрайт.

Сарек перенёсся из призрачного мира размышлений в реальный мир вокруг. Изображение на экране было таким же смутным, как его отражение, и слова Кирка едва пробивались сквозь треск. Внезапно изображение совершенно пропало, в ответ на резонанс зонда.

– Резервную энергию спутников, – сказал Картрайт. – Немедленно.

Экран мигнул, очистился, снова замерцал. Сарек разглядел Кирка, очертания мостика клингонского боевого корабля… и на заднем плане смутный силуэт – несомненно, вулканца; несомненно, Спока. Кирк что-то говорил, но треск помех заглушал слова.

Он возвращается на Землю, подумал Сарек. Всем кораблям запрещено приближаться к Земле. Но вместо того, чтобы повиноваться приказу, он возвращается. Ему было приказано вернуться на Землю. Но вместо того, чтобы ослушаться приказа, он возвращается.

Джеймс Кирк не может оставаться в стороне, когда гибнет его родная планета. Но Сарек знал также, что нет никакого логического способа спасти её. Клингонский корабль попытается уничтожить зонд и погибнет сам. Значит, Кирк и все его товарищи тоже погибнут.

– Анализ показывает… – сказал Кирк. Голос его то усиливался, то пропадал совсем. Затем послышались странные крики, свист и стоны. На миг Сарек подумал, что это зонд, но тут же понял, что это не так. – Сигналы зонда… По мнению капитана Спока… уничтоженные животные… горбатый кит… правильный ответ…

Изображение и голос исчезли, но Сарек уже ухватил суть объяснения, которое дал Спок намерению зонда. И старший вулканец почувствовал, что к его хладнокровию примешивается чувство гордости.

– Стабилизировать связь! – выкрикнул Картрайт. – Резервную мощность!

– Вы слышите меня? – Голос Кирка прозвучал ясно. Изображение сфокусировалось. – Звёздный Флот, если вы слышите меня, мы попытаемся совершить прыжок в прошлое.