А как прекратить его собственные страдания? Раньше он мог забыться на работе. Сейчас работа не помогала. Может быть, потому, что первые три дня после возвращения он занимался пленками, отснятыми им и Лорой. В поездке ему казалась отличной идея вооружить племянницу фотоаппаратом, чтобы она снимала по своему вкусу. Он не предполагал, что почти в каждом кадре окажется Николь.

Его лаборант, романтичная душа, увеличил фотографию Ники, и сейчас на стене в студии висел ее фотопортрет.

— Отличный снимок, — сказала миссис Ламбер. — Правда?

Его сердце разрывалось. Остаток дня Том провел в неотложных делах, борясь с желанием позвонить домой и поговорить с Ники. Когда он пришел домой, ее уже не было.

— Она так спешила, — сообщила Катрин, няня Лоры, — но сказала, что вы все поймете, и дала мне массу указаний.

Том все понял.

Появилась Лора, потрясенная и растерянная.

— Ники нет! Она уехала, дядя Том!

Девочка бросилась к нему, заливаясь слезами. Том обнял племянницу, зарываясь лицом в ее кудряшки.

— Черт, — бормотал он. — Черт.

И следующие пять дней он повторял это множество раз.

Зазвонил телефон, миссис Ламбер подняла трубку и протянула ему.

— Ваша сестра.

— Привет, Том! Как дела? — защебетала Эда и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Мы с Энтони замечательно провели время. Ты был абсолютно прав. Нам нужно было побыть вместе, получше узнать друг друга. И ты знаешь? Мы полюбили друг друга еще больше!

— Потрясающе, — бесцветным голосом ответил Том.

— Мы поженились и провели чудесный медовый месяц, — заливалась Эда. — Только мы вдвоем в хижине на крошечном острове. Тихое и очаровательное место. Ты не представляешь! Тебе бы понравилось.

Он молчал. Секретарь с сочувствием смотрела на него.

— Лора была бы в восторге! Кстати, как она?

— Замечательно.

В голосе Эды появилась нерешительность.

— Ты не проклинаешь меня, Том, дорогой, за то что я вот так отправила ее тебе? Я знала, ты позаботишься о ней. — Эда счастливо рассмеялась и после небольшой паузы продолжила: — Я хочу с тобой об этом поговорить. — Внезапно голос ее стал серьезным.

И тут Тома прорвало.

— Ты не получишь ее!

— Не…

— Ты отдала ее мне! Отослала, как бандероль. Так вот, она — не багаж. Она ребенок. Мой ребенок. Не знаю, законно ли то, что ты сделала, но ты это сделала! Она моя, Эда. Я люблю ее, и она любит меня. Я удочерю ее. Если ты попытаешься вернуть Лору, я буду драться и не посмотрю, что ты моя сестра! Поняла?

Миссис Ламбер тихо зааплодировала и в знак одобрения подняла большой палец.

— Господи! — Эда вздохнула и издала нервный смешок. — Ты всегда был очень эмоциональным.

— Да? Несомненно, это так.

— Я очень рада, что оказалась права, — сказала Эда. — Не волнуйся, дорогой. Я не собираюсь забирать ее.

— Не собираешься? — в изумлении переспросил Том.

— Просто я хотела убедиться, что все хорошо.

— Отлично, — буркнул Том.

Если не считать постоянной боли в сердце, возникшей с тех пор, как уехала Николь. Если не считать страшных снов и печального лица утром за завтраком. Если не считать кампании, развернутой Лорой, с плакатом: «Я хочу Николь!» и фразой «Дядя Том, ты можешь заставить Ники вернуться?», чем она без устали мучила его.