Очередная грязная и опасная тайна, навсегда сковывающая их вместе незримыми цепями. Сколько же их всего накопилось, этих тайн?

«Мы можем пойти на дно только вместе» — подумала Мария, не став передавать эту мысль собеседнику. — «Ты частенько напоминал мне об этом, Рикардо. Теперь настал твой черёд самому об этом вспомнить».

— Знаешь, — продолжил после паузы Рикардо, правильно поняв её намёк. — При всей рискованности твоей игры — она не так уж плоха. Саботаж научной программы, обслуживающей интересы «Синьцзы», испортит наши с ними отношения ещё сильнее. Но китайцы нас не особо не беспокоят. Наш проект уже настолько близок к завершению, что они не смогут существенно нам навредить. В случившемся есть свои плюсы и минусы. Наш поступок, конечно, расстроит наших друзей из правительств некоторых союзных стран, которые боятся разозлить Поднебесную. И это минус. Но зато учёные Хаттори смогут внимательно изучить результат аморальных экспериментов китайцев, и извлечь из него пользу для проекта, если возможно, не портя нашего морального облика. Весьма удобно. Союзники тоже беззастенчиво пользовались результатами изуверских экспериментов, которые проводили нацисты во время Второй мировой.

— Этот ребёнок уже достаточно настрадался, — произнесла Мария. — Я до сих пор не уверена, должна ли я отдать его людям Хаттори, чтобы они продолжили издеваться над ним.

— Ты это сейчас серьёзно?

— Тебе может быть сложно в это поверить, но у меня есть некоторые принципы.

— А у меня, значит — нет? Поосторожнее с заявлениями. Семейство Гизу всегда признавало детей наивысшей ценностью и заботилось о них задолго до того, как ты тут появилась. Напомнить тебе, сколько школ и детских больниц наша семья построили в Амазонии и в Рио? В том числе и под моим руководством?

— Я точно знаю их число, — холодно ответила Мария.

«Ведь я действительно заботилась об этой программе, тогда как для тебя она всегда была всего лишь красивой страницей в корпоративной отчётности и поводом для лицемерного морализаторства в твоих интервью» — добавила она про себя, не став делиться этой мыслью.

— Здесь нет аудитории, перед которой тебе имел бы смысл разыгрывать последовательницу матери Терезы. Так что оставь это, — продолжил Рикардо. — Согласно первым полученным донесениям из лаборатории, над этим «ребёнком» уже так поиздевались его создатели, что никакие медики не в состоянии ни улучшить, ни ухудшить его участь. За ним можно лишь понаблюдать ещё какое-то время, прежде чем он неминуемо умрёт из-за врождённых дефектов.

— Это она. Девочка.

— Я бы не был так в этом уверен. В полученном докладе этого ребёнка назвали гермафродитом. В любом случае — пусть этим вопросом заботятся учёные, — небрежно ответил тот.

— Сай планировал придать огласке информацию об этих экспериментах, — напомнила Мария.

— Мне неинтересно, что там планировала группка экстремистов, — пренебрежительно отмахнулся от этой реплики Рикардо. — Мы начинаем сосредотачиваться на слишком мелких вещах. Между тем, мы ещё не закончили обсуждать то, ради чего я тебя вызвал.

Выдержав небольшую паузу, он будто между прочим произнёс:

— Обидно всё-таки, что теперь в Пекине вряд ли поверят, что на самом деле за нападением на их объект стояли ребята из «Star Bridge».

В нейросреде Рикардо не мог ни видеть лица Марии, ни слышать ритм её дыхания. Но он всё равно понял, что она не знала о его осведомлённости.