— Что ж, — протянул в ответ Рикардо. — Твоя просьба ясна. Давай я буду всё же считать это просьбой, а не требованием. Я очень не люблю требования. Есть ещё какие-то пожелания?

— Только одно небольшое. Один из людей Форда, которых пришлось привлечь к операции в Чаде, получил тяжелые ранения, и больше не пригоден к работе в Sec-Squard. Я хочу, чтобы Сай Парк занял освободившееся место. Я с лёгкостью утрясу это с Маруямой. Всё, что я прошу у тебя — чтобы ты не ставил мне палки в колёса.

— Хм. Надо же, — усмехнулся он. — Ну и носишься же ты с этим клоном.

— Твоё слово? — внутренне собравшись, выпалила она.

— По рукам.

Пока Мария не находилась с дальнейшей репликой, удивлённая столь легко полученным согласием, Рикардо перехватил инициативу и объяснил:

— Приятно закончить этот не самый приятный разговор на дружеской ноте, правда? Надеюсь, ты оценишь этот щедрый жест. Я не просто отпускаю тебя восвояси, но ещё и с твоей любимой игрушкой.

— Объяснишь мне подвох сам, чтобы мне не пришлось его долго искать?

— Не мни о себе слишком много. У меня нет ни времени, ни желания устраивать тебе подвохи. Не принимай близко к сердцу, но ты не занимаешь столько места в моих мыслях. Ведь ты — не моя сестра. Твои интриги, обманы, предательства, требования, просьбы, прочая суета — всё это могло бы быть для меня чем-то важным и глубоко личным, будь на твоём месте она. Но это — всего лишь ты, Мария-2. И поэтому для меня это — всего лишь бизнес. Маленькая и незначительная часть моего большого бизнеса.

«Если бы твоя сестра действительно была так важна для тебя» — сцепив зубы от глубоко засевшей злости, подумала про себя Мария. — «Ты бы сделал всё от тебя зависящее, чтобы спасти её. Но ты хладнокровно позволил ей умереть, потому что так тебе было выгодно. Ты цинично всё взвесил, и рассудил, что больная сестра была для тебя обузой и мешала бизнесу. А похоронив её, ты превратил её портрет в икону, которой адресуешь свои лицемерные молитвы. Во лживую, ненастоящую святыню, которая нужна тебе лишь для того, чтобы лгать себе и окружающим, будто в тебе ещё осталось хоть что-то человеческое. Думаешь, я не знаю, за что ты на самом деле меня не любишь, Рикардо? За то, что я одна знаю, как глубоко и необратимо ты на самом деле прогнил. И лишь я вижу зияющую пустоту на месте твоей души, которую ты давно продал ради власти и могущества!».

Марии невероятно хотелось поделиться этой мыслью с Рикардо, чтобы навсегда расставить между ними точки над «i». Но она сдержалась, как сдерживалась сотни раз до этого. Преимущество было на стороне Рикардо. Он мог отменить достигнутую только что сделку так же легко, как заключил. Час для полной откровенности ещё не пробил. И, может быть — не пробьёт никогда.

— Как я понимаю, я остаюсь в правлении «Терра Новы»? — спросила она напоследок, чтобы внести ясность.

— Разумеется. Даже если бы Мейер, за чьей спиной ты провернула эту операцию, взбесилась настолько, что захотела бы убрать тебя из правления — никто не стал бы выносить сор из избы в столь важный для проекта час. Ты останешься на своей нынешней должности до самого отбытия, или, по крайней мере, до тех пор, пока подготовка к нему не потребует твоего отстранения от прочих обязанностей. Что касается тех исключительных полномочий, которые ты имела до сих пор… Не сомневаюсь, что Моника немедленно урежет их и возьмёт тебя в ежовые рукавицы. Но с этим разбирайся сама. Кроме того, ты ведь сама сказала, что тебя не интересует власть, не так ли?

— Я была готова к недовольству Мейер.