— Эй, да не вешай ты нос! Тебе же обещали, что на борту обязательно будет спиртное, а вам вслед будут направлять записи всех главных спортивных событий. Так что обязательно узнаешь, если твои «красные» в кои-то-веки возьмут кубок.

— Вот это, называется, утешил — возможностью пить эту консервированную мочу и узнавать о победах любимой команды с лагом в несколько десятков лет! Нет уж, братуха. В последний раз нужно погулять как следует. Каждый из нас вправе расслабиться и пожить в своё удовольствие. Даже наша кэп. Хоть после имплантации этого суперпроцессора и стало казаться, что всё человеческое стало ей чуждо. Эй, Тёрнер, ты там в порядке вообще?

Саша внезапно осознала, что всё это время висела на месте, краем уха слушая разговоры ребят, в то время, когда её сращенное с нейропроцессором сознание продолжало лопатить по инерции большие массивы технических данных и прокручивать записи полётных испытаний. Встрепенувшись, она поспешила занять одно из свободное мест. Заметив, что Джерри, Джекки и Джилл всё ещё таращатся на неё, она неловко улыбнулась и призналась:

— Была в своих мыслях.

— Тебе надо проветрить свою голову, подружаня. Всерьёз-всерьёз проветрить, — вынесла свой вердикт Джилл, глядя на неё с осуждающим прищуром истинного доктора, чьи рекомендации пациент упорно игнорирует. — Джерри прав, мне иногда сложно узнать тебя после того, как тебе поставили эту новомодную хреновину от «Peach». По-моему, она твой мозг просто напалмом выжигает. Это круто, конечно, работать 24/7 в режиме супер-гения, перевыполняя все нормативы. Но в нашем организме есть и свои, биологические батарейки, которые нужно периодически подзаряжать. Ты же похожа на овощ! Причём протухший и основательно подавленный!

Саша не сразу нашлась с ответом. Джилл была, безусловно, права. Но гораздо более удивительным было то, что за прошедшие девять месяцев, которые Саша жила исключительно полётными испытаниями «Пегаса», она ни разу всерьёз не задумывалась о своём физическом и психологическом здоровье.

Многое ли могло значить состояние потрёпанной телесной оболочки в форме усталой тридцативосьмилетней женщины — ходячего разъёма для нейропроцессора и точки входа в систему управления «Пегасом»? Ведь её сознание всё равно большую часть времени находится за пределами этого мешка с костями — витает между отсеками корабля, шерстит по приборным панелям и датчикам, либо неслышно скользит за бортом, в холодной темноте космоса.

Вздохнув, Саша ответила:

— Никто не говорил, что быть капитаном межзвёздного корабля легко. Я сама на это подписалась!

— Но это вовсе не значит, что ты должна убить себя, доказывая всем, что ты на это способна, — возразила Джилл. — Ты не только капитан этой посудины, но ещё и наш друг, ты этого ещё не забыла?

Под обеспокоенными взглядами друзей Саша устало развела руками и сказала:

— Эй, перестаньте. Я ведь знаю, что вы обо мне беспокоитесь. И понимаю, что я в последнее время не особо себя щадила. Но самое трудное уже позади. Путь к Тау Кита я проведу так же, как и мы все, в состоянии криосна. Уж за сорок-то лет, думаю, выспаться успею.

«37 земных лет, 293 земных суток и 12 часов» — подсказала ей дополненная реальность точный срок, на который пассажирам «Пегаса» предстояло погрузиться в криокапсулы. Члены экипажа пробудут в состоянии гибернации лишь немногим меньше пассажиров — погрузятся в сон последними и проснуться первыми с разницей всего в пару-тройку недель.

Разговор прервал голос пилота, сообщившего через интерком, что космолёт готовится к отстыковке от «Gateway».