— Да ваши учёные — самонадеянные глупцы и слепцы! Они не видят того, что лежит прямо у них под носом! Веками эти идиоты отрицали разумный замысел, отметая любые доказательства! И даже теперь, когда Всевышний наконец дал вам настолько явный знак своего существования, позволил вам узреть издали Рай — вы всё равно ничего не поняли!

Слушая его, Саша покачала головой.

— Знаешь, что? — спросила она задумчиво.

— Дай мне договорить! Я тебя выслушал, так и ты теперь меня выслушай! В конце концов, я твой отец! И ты должна меня выслушать! Если вы посмеете туда сунуться!.. — продолжил бушевать он.

Не обращая внимания на его крики, Саша проговорила, обращаясь скорее к самой себе, чем к нему:

— Если бы ты хоть когда-то любил меня… Да чёрт с ней, с любовью. Если бы я получила от тебя хотя бы капельку тепла и внимания хотя бы из чувства отцовского долга! Хотя бы потому, что тебе было стыдно перед людьми и перед своим Богом бросить четырёхлетнюю дочь круглой сиротой! Тогда всё было бы иначе. Тогда мне было бы жаль, что ты вляпался в эту свою секту и тронулся там умом. Тогда я попыталась бы помочь тебе выбраться. Я никогда не бросала в беде тех, кто был ко мне добр.

— Да это вы тут тронулись умом! Да узрите же вы наконец!..

Игнорируя продолжение его тирады, она спокойно продолжила:

— Но ты для меня — чужой человек, Натан. Ты был безразличен ко мне всю свою жизнь, задолго до появления этой твоей секты. Ты всегда и ко всем был безразличен, кроме себя. Даже твоё религиозное помешательство — это тоже проявление эгоизма. Всего лишь трусливая попытка спасти свою задницу на фоне подступившего к старости страха смерти. Ты так и не набрался мужества попросить прощения ни у моей матери, ни у меня. Гораздо проще выпросить прощение у того, кто существует только в твоей башке. Ну или купить себе отпущение грехов у продажных лжецов-церковников…

— … ты ничего в этом не понимаешь! Ну почему ты снова сводишь всё к нашим с тобой отношениям?! Всё намного, намного серьёзнее! Из-за тебя и таких, как ты, Господь покарает нас всех! Рай — не предназначен для нас, грешных! Мы не вправе ступать туда без Его соизволения, не пройдя Страшного Суда! Господь позволил нам лицезреть Эдем лишь для того, чтобы испытать нашу веру! Это — запретный плод! Тот самый, которым соблазнил первых людей Змей-Искуситель! Неужели вы и правда так слепы, что не умеете читать столь очевидные знаки?!

Краем глаза Саша подметила, что к её дому уже подъезжает патрульный вездеход. Искин уже отправил им сигнал об исходящей от кричащего агрессивного мужчины угрозе. В дополненной реальности всплыло сообщение, в котором охрана запрашивала мнение Саши относительно необходимых действий. Посмотрев в сторону автомобиля СБ, Тёрнер коротко покачала головой, показывая, что вмешательство пока не требуется.

Всклокоченный пожилой мужчина, стоящий перед ней, всё сильнее распалялся, нервно жестикулируя. Приятный глазу образ пожилого джентльмена, переехавшего на пенсию в тропики, которому он пытался соответствовать, пока держал себя в руках, развеялся. Теперь он был похож на безумного чудака, стоящего на обочине с плакатом «Покайтесь». Именно таким человеком он и был.

Глядя на эту жалкую картину, она не могла ощутить в себе достаточно гнева, чтобы пожелать ему зла и страданий. Однако не было в ней и достаточно жалости, чтобы пожелать ему помочь. Была лишь пустота — зияющая чёрная дыра на том сокровенном месте, которое в сердце каждого ребёнка отведено для отца.

Миссис Вачовски сказала ей ещё в юности, что эта дыра останется навсегда — потребность в отцовской опеке слишком сильна, чтобы её лишение прошло для девочки совершенно бесследно.