— Зато их господа служат мне. И они обязаны сражаться на моей стороне, — зло сказал Абадия.

Видя, что отец обозлился, Иосиф не ответил.

— Что молчишь? — спросил Абадия.

Иосиф вздохнул:

— Отец, правда, как нож, колет больно, но без нее не обойтись. Лгать тебе я не могу, а говорить правду язык не поворачивается.

— Ну, так скажи правду, — сказал Абадия.

— Ладно. С каждым днем настроение войска падает, потери растут... — начал Иосиф.

— Чем больше сдохнет хазар, тем лучше для нас! — отрезал Абадия.

— ...завтра будет очередной штурм. Но, думаю, и он окончится безрезультатно. Тогда войско совсем развалится, — проговорил Иосиф.

Абадия покраснел:

— И что ты предлагаешь?

— Надо прекратить штурмы, — сказал Иосиф.

— И уйти?!

— Уйти.

Абадия вскочил:

— Иосиф, да как тебе такое могло прийти в голову?!

Никогда! Понимаешь — ни-ког-да! Слышишь: никогда еще хазары не уходили, не добившись своего!

Иосиф встал.

— Отец, однажды мы уверовали в свою силу и недооценили врагов, и славянский князь Бравлин едва не уничтожил Хазарию. Тогда нас спасло чудо. Но что если подобное повторится?

Абадия, успокоившись, сел.

— Садись, — сказал он сыну.

Иосиф сел.

— Ты ошибаешься, я ничего не забыл. Я хорошо помню, что сделал с Хазарией князь Бравлин. Но сейчас обстановка изменилась: князь Бравлин, который объединял славян, погиб, и теперь славяне разобщены — никто не придет на помощь Белой Веже, потому что другие славянские племена опасаются разгневать нас. Но если славяне нам не страшны, то появилась новая опасность — внутренняя разобщенность среди хазар. Мы — иудеи. Мусульмане и христиане ненавидят нас. Они не понимают, что, приняв иудаизм государственной религией, мы избавились от зависимости от Константинополя и от Багдада. Тарханы плетут заговоры, чтобы сместить меня. Чтобы совершить переворот, им не хватает малости — предлога. Если мы сейчас уйдем от Белой Вежи, то войско еще не успеет вернуться в Итиль, как мы будем обвинены в предательстве, неумении руководить войском и будем отстранены от власти и казнены.

— Тогда надо держать осаду города до тех пор, пока они не начнут умирать с голода, — сказал Иосиф.

Абадия горько рассмеялся.

— Да у них запасов на семь лет!

— Но что же делать? Бесплодные штурмы неминуемо приведут к волнениям в войске, — сказал Иосиф.

Прерывая разговор, в шатер вошел стражник из черной сотни личной охраны. Он приложил руку к груди и склонил голову.

— Чего тебе?! — с злой досадой спросил Абадия.

— Пришел человек. Просит выслушать его, — доложил стражник.

— Кто он?

— Простой человек — его имя ничего не говорит.

— Чего ему надо? Пусть обращается к своему тархану.

— Он говорит, что у него важное дело именно к тебе.

— Ко мне? — изумленно фыркнул Абадия.

— Он говорит, что знает, как сломить оборону славян.

Абадия вскочил:

— Зови его скорее!

Стражник скрылся.

— Если мы не знаем, как нам взять город, то как это может знать простой человек? — скривил губы в недоверчивой улыбке Иосиф.

— Но, выслушав его, мы ничего не теряем, — сказал Абадия.

— Глупость скажет он.

— А скажет глупость, велю сломать ему хребет и бросить в овраг.

Занавесь на входе колыхнулась, и Абадия сел на место — не принимать же ему простого человека стоя?

Глава 100

В шатер вошел совсем невзрачный человек в грязной рабочей одежде.