Я знал, что это сущее лицемерие. Истина же заключалась в том, что по каким-то непонятным причинам Смит в душе питал ко мне смертельную неприязнь. Бедный юноша, такой же, как я, он в свое время тоже стремился достичь в науке высочайших вершин. И теперь, измученный неудачник, снедаемый завистью, он не мог смириться с тем, что мне, возможно, удастся преуспеть там, где он потерпел поражение.

 - Я же не виноват, сэр. - И, протирая щеткой раковину, он вызывающе ухмыльнулся: - Я только выполнил свой долг.

 - С чем вас и поздравляю.

 Я убрал пробирки с культурами, передвинул рычажок регулятора в термостате на нужную температуру, а он в это время искоса, каким-то странным взглядом наблюдал за мной. Затем я взял кепку и вышел.

 Бесконечно раздосадованный и злой, спускался я в темноте с Феннер-хилла.

 На перекрестке, у стыка Пардайк-роуд и Керкхед-Террас, я зашел в трактир и, чтобы хоть немного прийти в себя, заказал стакан кофе. Взобравшись на высокий стул и положив локти на стойку, я потягивал густой темный напиток; вокруг кипела вечерняя жизнь бедного квартала: у трактиров и лавчонок торговцев жареной рыбой толпились завсегдатаи; лотошники, стоя под керосиновыми фонарями, предлагали свой товар; медленно прогуливались женщины; среди повозок и экипажей сновали мальчишки-газетчики, выкрикивая последние новости, - но я был глух и слеп ко всему.

 Через некоторое время легкий удар зонтиком по плечу вывел меня из задумчивости, и, обернувшись, я увидел "Бэби", - он стоял подле меня, расплывшись в улыбке, преисполненный доброжелательства и любви ко всему роду человеческому.

 - Добрый вечер, сэр.

 Я хмуро поглядел на него, но он придвинул к стойке стул и, пыхтя, взгромоздил на него свои рыхлые телеса.

 - Какая счастливая встреча! Я был в "Альгамбре" - второсортное заведение, конечно, но уж очень весело. - Он постучал зонтиком по стойке, чтобы привлечь внимание официанта. - Кофе, пожалуйста, и побольше сахару. И еще хорошую порцию фруктового торта. Только выберите, пожалуйста, кусочек получше.

 Я повернулся к нему спиной. Но отвязаться от Чаттерджи было невозможно: шумно прихлебывая кофе и то и дело хихикая, он непременно решил поделиться со мной впечатлениями от проведенного вечера, в которых немалое место было уделено знаменитому шотландскому комику сэру Гарри Лаудеру.

 - Хи-хи-хи... Чего только этот шустрый дворянчик не выкидывал... Я так хохотал, что чуть с балкона не свалился: я ведь сидел в первом ряду. Должен вам сказать, сэр, я до того влюблен в шотландскую музыку, что непременно желаю научиться играть на волынке. Вы не могли бы порекомендовать мне преподавателя, сэр?

 - Да оставьте вы меня, ради бога, в покое!

 - Нет, вы только подумайте, сэр, какое удовольствие получат мои калькуттские друзья, когда, вернувшись с дипломом, я надену юбочку шотландского горца и буду исполнять им шотландские песни! - И, размахивая в такт пухлым пальцем, он высоким фальцетом затянул: - Ай-яй-яй... ля-ля-ля... с девушкой пойду... к милому Клайду... Солнышко зайдет... мне радость принесет... по сумеречным далям... по сумеречным далям бродить мы не устанем. Извините меня, доктор Роберт Шеннон, но что все-таки означает слово "сумеречным"? Очевидно, это что-то вроде леса, чащи, ущелья или еще какого-нибудь укромного места, где можно заниматься любовью? Хи-хи-хи... Правильно я угадал, сэр?

 Я порылся в кармане, вынул монету, положил ее на стойку в уплату за выпитый кофе и резко поднялся с места.

 - Подождите-ка, подождите, подождите, доктор Роберт Шеннон. - И он попытался задержать меня, зацепив рукояткой зонтика. - Догадайтесь, сэр. Кого бы, вы думали, я видел сегодня в театре - ведь я сидел на балконе. Двух ваших друзей - доктора Адриена Ломекса и супругу доктора Спенса; они сидели вместе внизу и очень веселились.