|
Парижане были счастливы, все вспоминали Фронду. Это Клод ле Пти в 1620 году первый направил свои стрелы против так называемой «Мазариниады», времени правления кардинала Мазарини. - Жалко, что проклятый итальянец умер, - кричали вокруг, - сейчас мы подожгли бы его дворец. - Скоро мы узнаем имя убийцы юноши из таверны «Красная маска», - говорили в толпе. Но ни завтра, ни послезавтра белые листки с памфлетами так и не были разбросаны на парижских улицах. Наступила тишина, все притихли, попрятались по домам. Никогда парижане не узнают, кто же был убийцей. Все знали, что поэт с Нового моста мертв. Что же остается обездоленным парижанам? У них отняли их детище, Клода ле Пти, которого в народе называли «дитя Парижа». Да, абсолютная монархия Людовика XIV стояла прочно. Казалось, никакая сила не могла сдвинуть толщу абсолютной монархии. Так закончилось дело маленького торговца вафельными трубочками из таверны «Красная маска». Анжелика жестоко переживала смерть Клода. Быть может, она и любила его, но то, что он погиб из-за нее, Анжелика знала твердо. Она часто вспоминала его худое лицо с блестящими глазами. Однажды, встав рано после очередной бессонной ночи, Анжелика сказала себе: - Нет, я больше не могу так жить. В этот вечер она должна была пойти к Дегре на улицу Нотр-Дам. В тот же вечер она пойдет с Дегре на тайное заседание сильных мира сего, где будет подписан договор о сумме, предоставленной королем в обмен на остальные имена убийц, не подлежащих разглашению. «Бедный Дино! Его уже нет в живых, а главный убийца разгуливает на свободе», - с горечью думала Анжелика. Ее обуяла какая-то безысходная тоска, и казалось, что весь мир потемнел и все ростки жизни погасли в душе. Она как бы одеревенела от всего пережитого. «Я не могу больше так жить», - повторяла она про себя. Вдруг ее взгляд упал на зеркало, где отражалось бледное, осунувшееся лицо, лишь глаза возбужденно блестели. «Я приношу несчастье всем, кто любит меня, - размышляла Анжелика, смотрясь в зеркало. - Жоффрей, Никола, Клод». Она медленно подняла руки к вискам и сжала их так, что ей стало дурно. - Нет, я не в силах так жить! Что она могла сделать против этих кружевных воротников? Воспоминания с новой силой нахлынули на нее. «Помнишь, Жоффрей, замок, где родился Флоримон? Ураган рвал крыши, дождь хлестал в окна. Я сидела на твоих коленях, а ты нежно гладил меня. Жоффрей, любовь моя, где ты? Приди, приди, ты мне нужен!» Истерический вопль вырвался из ее горла. Из прекрасных глаз лились слезы и, будто маленькие алмазы, рассыпались повсюду. Она села за стол, взяла пере, лист бумаги и принялась писать предсмертное письмо: «Господа, когда вы прочтете это письмо, меня уже не будет в живых. Я знаю, что самоубийство - большой грех, но у меня нет другого выхода. Бог, который так хорошо разбирается в человеческих душах, простит и не осудит меня. Я прошу лишь об одном: пусть мои дети носят фамилию их отца, графа Жоффрея де Пейрака». Положив письмо в конверт и тщательно его запечатав, Анжелика немного успокоилась. Последние приготовления были закончены. Она оделась, так как было уже семь часов вечера, зашла в спальню к своим детям. Это было все, что осталось у нее в жизни. Они сладко спали в своих кроватках. Мысль о самоубийстве все настойчивее крутилась в мозгу у Анжелики. |
