— Самая старшая в доме! Всем в ряд!

— Ого как, — пробормотала Софейя, оглядев затянутую в кожу Реоа Ронгоа.

Моя обыкновенная броня стражника не вызывала никакого интереса.

Мы выстроились вдоль площадки. Маджа оглядела нас:

— А где Эхна?

— Эхна — дрыхнет, — сказал Хаки. — Даже не знаю, как мы будем дальше с этой глухой и немой девкой? Как отдавать ей приказы? Хоть бы мычала в ответ, но от неё ни звука. Даже не храпит. Только воняет своими лекарствами…

Маджа дала Хаки знак заткнуться:

— Самиран, иди в казарму и позови Эхну.

Я с радостью побежал исполнять приказ.

Пусть глухая, пусть немая, пусть заносчивая, как все воины, но Эхна запала мне в душу. Даже остатки Самирана во мне согласились, что девушка слишком красива, чтобы обращать внимания на такие мелочи, как глухонемота.

Матрас Эхны расположен в наиболее неудобном месте казармы — в центре. Топовые места, конечно, были вдоль стен. Мне такого не досталось, но теперь я рад: мой матрас рядом с Эхной. Будем спать рядом.

Девушка лежала на спине, ровно вытянув руки и ноги, словно покойница в гробу. Повязки на носу уже не было. Прелестное лицо покрыто красными пятнами шрамов, и обмазано какой-то прозрачной и вонючей мазью.

Я встал над нею. Даже в таком неприглядном виде, Эхна уделывала красотой Сану Нугвари. Первое впечатление прошло, теперь я решил, что мамочку Самирана Эхна всё-таки не превосходит. Но всё рано на её уровне.

Пока я предавался этим мальчишеским размышлениям и сравнениям, Эхна проснулась и уставилась на меня.

— Самая старшая зовёт на сбор.

Эхна резко подскочила и села. Начала стирать покрывалом мазь с лица. Оказалось, что Эхна спала полностью одетой в свои кожаные доспехи. Только на сапогах больше не было штырей. Они лежали возле матраса, рядом с футляром от мочи-ки.

Позабыв, что девушка должна смотреть на меня, чтобы прочитать по губам, я сказал:

— Насчёт поединка. Надеюсь, ты не собираешься второй раз драться со мной?

Эхна повернулась и закивала. Собирается.

— Подожди, но как ты узнала, что я сказал? Ведь ты не видела моих губ!

Эхна вздохнула и так выразительно покачала головой, что я понял без перевода: «А ты сам догадайся, дурак».

— Так ты можешь слышать, когда тебе это надо?

Помотала отрицательно.

— Но как тогда?

Всё ещё сидя на матрасе, Эхна наклонилась и потянулась к сундуку с вещами, стоявшему в изголовье.

Я даже сглотнул, наблюдая, как она стояла на четвереньках и рылась внутри сундука. Интересно, понимает ли она, как сейчас соблазнительно выглядит? Или глухонемая воительница настолько простодушна? Быть может, физический недостаток отрезал её от общества сверстников? Ведь подростки любой эпохи, это толпа похотливых обезьянок, самозабвенно исследующих как свою сексуальность, так и сексуальность подруг и товарищей. Поэтому к своим годам Эхна сохранила некую детскую непосредственность? Или…

Эхна извлекла из сундука квадратную плитку серого камня. Провела по её поверхности ладонью и повернула в мою сторону. На плитке проступил один выпуклый иероглиф, означавший:

ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

— Что «Внутренний Голос?» — не понял я.

Эхна яростно шлёпнула ладонью по плитке. На поверхности с шуршанием вырос другой иероглиф:

ПОДСКАЗЫВАТЬ

— Так ты слышишь свой Внутренний Голос? — догадался я. — И он тебе подсказывает, кто что сказал?

Два шлепка ладонью и два иероглифа:

КОНЕЧНО

БОЛВАН

— Ну, обзываться не обязательно.

Эхна заколотила по каменной табличке, высекая последовательно иероглифы:

ПРОЩАТЬ

НО

НЕТ

НУЖДА

ЖАЛЕТЬ

МЕНЯ

Я кивнул:

— И ты прости.